Российская империя и ее враги - [35]
Гурки - название группы народностей в Непале, отличающихся своей воинственностью.
Как заметил американский обозреватель в середине пятидесятых годов, «термин "колония" стал немодным, ему на смену пришли обозначения типа "заморские владения Франции" или "заморские владения Португалии"». Впрочем, логика «заморской Франции», или «Algerie francaise вероятнее всего, подразумевала интеграцию в будущем бывших колоний в государство-метрополию. Что, принимая во внимание небелую иммиграцию или небелое влияния на выборную политику метрополии, было бы полностью неприемлемо как для Франции, так и для большинства европейских метрополий.
Algerie francaise (франц.) - французский Алжир.
Болезненный и значительный сам по себе, конец империи был только частью более масштабной и величественной драмы холодной войны. Независимо от того, можно ли считать США или Советский Союз империями, их конфликт был подлинно имперским. Впервые две великие державы оказались втянуты в соперничество, которое охватывало весь земной шар и было одновременно военным, экономическим и идеологическим. Американский либерализм и советский социализм были родственными идеологиями. Обе уходили корнями в европейское Просвещение восемнадцатого века и британскую политическую экономию девятнадцатого века. Обе опирались на то, что история человечества была и остается историей прогресса. Обе полагали, что счастье и благоденствие человечества может быть достигнуто благодаря развитию науки, покорению природы и увеличению благосостояния. Но в этих идеологиях и их практическом применении, в исторических культурах и обществах, где их культивировали, существовало достаточно различий, чтобы рассматривать холодную войну как конфликт цивилизаций.
К счастью, у обеих сторон не нашлось нового Гитлера, который мог бы придумать тактику или технологию реальной победы в ядерной войне - победы не слишком дорого стоящей и, следовательно, «рациональной». И хотя балансирование на грани войны, неверные расчеты и случайности вполне могли привести к катастрофе, этого, к счастью, не произошло. Если исключить вероятность крупного военного конфликта, шансы Запада выиграть холодную войну были несравнимо больше. Ресурсы США безоговорочно превосходили ресурсы Советского Союза. Кроме того, их экономическая мощь была большим подспорьем в привлечении союзников, в поощрении сателлитов и в создании иллюзии «хорошей жизни», имевшей большую привлекательность за границей и дома. Помимо Северной Америки традиционно и потенциально богатейшими регионами мира были Западная Европа и Япония. Обе находились в американской послевоенной сфере влияния. Поставленные перед выбором между Советским Союзом и Соединенными Штатами, их элиты всегда тяготели к последним. В некоторых из этих стран хаос послевоенной разрухи делал порой не всегда однозначной позицию массового электората. Но у американцев хватило ума, желания и ресурсов, чтобы субсидировать быстрое экономическое восстановление этих регионов, а природный динамизм их населения, образованность и профессиональные навыки довершили дело. Как только было достигнуто экономическое восстановление, электораты Западной Европы и Японии уже не помышляли о советской модели.
Объединенные ресурсы Северной Америки, Западной Европы и Японии были неисчерпаемыми. Положительным фактором стало и то, что, хотя Соединенные Штаты являлись недвусмысленным и безоговорочным лидером «западной» коалиции их союзники верили, что выигрывают от этого альянса и что имеют некоторое влияние на его политику. Возникновение НАТО и американских обязательств перед европейской безопасностью в равной мере связаны с чаяниями европейцев и со стремлением американцев играть имперскую роль. По контрасту Советский Союз мог гораздо меньше предложить своим союзникам в экономическом смысле и гораздо больше тяготел (поскольку был вынужден) к принудительным методам. Его основной союзник, Китай, даже в недолгое время союзничества потенциально был сильнее и таил давнее недовольство русскими.
Существовало три варианта, при которых Запад мог проиграть холодную войну. Вариант первый: социализм доказывает свое превосходство над капитализмом в вопросе производства и распределения материальных благ, во что так верили его сторонники. Эта надежда вдохновила Никиту Хрущева на создание программы партии 1961 года. Вне Советского Союза в 1950-х и даже в 1960-х годах оставалось еще немало разумных и идеалистически настроенных людей, которым эта надежда не казалась нереальной. Она даже необязательно подразумевала убежденность в чудесном потенциале центрального планирования и государственной собственности на средства производства. В международных отношениях мощь, благосостояние и статус всегда относительны. Если бы на мировую капиталистическую систему обрушился еще один такой же кризис, как в 1930-х годах, даже вполовину менее успешный социализм выглядел бы прекрасно. Но вместо этого десятилетия после 1945 года явили беспрецедентное увеличение благосостояния основных капиталистических соперников Советского Союза.
Благосостояние и относительное единство его противников лишили Советский Союз и второй возможности победы в холодной войне. Ленинские размышления об империализме были основой советской теории природы международных отношений. Согласно этой теории война между основными капиталистическими государствами за рынки, рабочую силу и территории, пригодные для инвестирования капитала, была неизбежной. Иначе говоря, как только международный баланс сил изменится, новые хищники непременно будут воевать с ослабевшими за передел мировых ресурсов и территорий.
Книга известного английского историка, специалиста по истории России, Д. Ливена посвящена судьбе аристократических кланов трех ведущих европейских стран: России, Великобритании и Германии — в переломный для судеб европейской цивилизации период, в эпоху модернизации и формирования современного индустриального общества. Радикальное изменение уклада жизни и общественной структуры поставило аристократию, прежде безраздельно контролировавшую власть и богатство, перед необходимостью выбора между адаптацией к новым реальностям и конфронтацией с ними.
Сборник «Мифы и заблуждения в изучении империи и национализма» включает в себя тексты, написанные авторитетными современными социологами, историками и политологами, и позволяет ознакомиться с новыми подходами к изучению имперской проблематики и национализма в диапазоне от постколониальных исследований до сравнительной истории мировых империй.
Подход английского историка Д. Ливена разительным образом отличается от оценок, принятых в западной историографии. В большей части трудов западных историков, посвященных борьбе России с Наполеоном, внимание авторов практически всецело сосредоточено на кампании 1812 г., на личности Наполеона, его огромной армии и русской зиме, при этом упускаются из виду действия российского руководства и проводимые им военные операции. Военные операции России в 1813-1814 гг. обычно остаются вне поля зрения.Помимо сражений и маневров автор исследует политические и экономические факторы.
В брошюре в популярной форме вскрыты причины появления и бытования антисемитизма, показана его реакционная сущность.
«В Речи Посполитой» — третья книга из серии «Сказки доктора Левита». Как и две предыдущие — «Беспокойные герои» («Гешарим», 2004) и «От Андалусии до Нью-Йорка» («Ретро», 2007) — эта книга посвящена истории евреев. В центре внимания автора евреи Речи Посполитой — средневековой Польши. События еврейской истории рассматриваются и объясняются в контексте истории других народов и этнических групп этого региона: поляков, литовцев, украинцев, русских, татар, турок, шведов, казаков и других.
Монография посвящена одной из ключевых фигур во французской национальной истории, а также в истории западноевропейского Средневековья в целом — Жанне д’Арк. Впервые в мировой историографии речь идет об изучении становления мифа о святой Орлеанской Деве на протяжении почти пяти веков: с момента ее появления на исторической сцене в 1429 г. вплоть до рубежа XIX–XX вв. Исследование процесса превращения Жанны д’Арк в национальную святую, сочетавшего в себе ее «реальную» и мифологизированную истории, призвано раскрыть как особенности политической культуры Западной Европы конца Средневековья и Нового времени, так и становление понятия святости в XV–XIX вв. Работа основана на большом корпусе источников: материалах судебных процессов, трактатах теологов и юристов, хрониках XV в.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.