Россия во тьме - [53]

— Капитон… отвлекись, давай…

— Это чо?

— Вот, оформляй. Напал на сверстников, там один пацан без сознания, в больничку повезли. Черепно-мозговая кажись.

— Тебе сколько лет, парень?

— Двенадцать…

Дежурный мрачно посмотрел на патрульных.

— Вы чего, охренели?

— По межнацу с двенадцати можно! Оформляй, давай!

Действительно, переделанный в соответствии с модельным европейским кодексом российский Уголовный кодекс допускал ответственность за преступления, связанные с межнацем — с двенадцати лет. Общий возраст привлечения к уголовной ответственности был снижен до четырнадцати.

— Ладно, иди, пацан, сюда. Ты чей будешь…

— Хворостовых…

Когда патрульные отвлеклись, дежурный, что-то кропая на пустом листе бумаги, быстро и тихо сказал.

— … не дрейфь, пацан, атаманом будешь! Щас, пару часиков посидишь, смена закончится, я тебя домой отвезу, понял? Только тихо будь. И осторожнее ходи, чечены этого не простят. Убить могут…

Алексей кивнул. Хотя он не понял и половины, что было сказано — но он инстинктивно почувствовал, что этот милиционер на его стороне. И он был благодарен ему за это…

Только пары часов — не было. Ни у кого.

Разъяренные чеченцы — подступили к райотделу. У кого-то были палки и камни, у кого-то — огнестрельное оружие…

Алексей сидел в запертом на ключ пустом кабинете и что-то рисовал карандашом на оставленных им милиционером листах серой бумаги — как вдруг дверь открылась, на пороге был тот самый дежурный. Только он был в бронежилете как черепашка-ниндзя, в руке у него был короткий автомат.

— Пацан, давай сюда!

Милиционер — схватил его за руку и потащил по коридору. Были слышны звуки — как при граде…

— Быстрее!

Они спустились вниз, Алексей увидел, что в конце коридора, который вел в дежурку — плещётся яркое, желтое пламя. И он услышал выстрелы — такие же звуки, как и при охоте на волков…

Милиционер — вытащил его за руку в какой-то предбанник, присел перед ним на карточки — чтобы смотреть глаза в глаза.

— Слышь, пацан. Сейчас я тебя выпущу — и беги домой. Только бегом, ни в какие машины не садись, понял? И на дорогу — тоже не выходи. Кажись, п…ц нам приходит — понял?

Алексей кивнул.

— Все, давай. Быстро и бегом.

Милиционер выглянул через глазок, лязгнул засовом.

— Пошли!

Двор РОВД — зарастал бурьяном. У самого забора — стоял милицейский Газик без колес, на подставках из кирпича.

— Сейчас, на улицу выйдем.

Они подбежали к синим в ржавых разводах воротам, ведущим на улицу — и тут, совсем рядом прострочила очередь. Милиционер — толкнул мальчика за забор из бетонных плит — хоть какая-то защита.

— Беги! Вон, туда, через забор!

Алексей, как было сказано, побежал… взобрался на капот Газика, потом на крышу. Что-то просвистело мимо… он ещё был слишком мал, чтобы понять, что это пуля снайпера, который промахнулся. Прыгнув, и ободрав ногу о колючую проволоку — Алексей приземлился в лопухи, вскочил — и дал стрекача…

* * *

От райцентра, куда его привезли как задержанного до его станицы — было двенадцать километров — но он знал, куда идти.

В райцентре — не было ничего особо интересного — только постоянно выла сирена, проносились на большой скорости машины, да щелкали то тут, то там одиночные выстрелы и целые очереди. На бегущего мальчика — никто не обращал внимания, и ему благополучно удалось выбраться из города. Чтобы не сбиться с пути — он побежал по полю, но при этом постоянно держа в поле зрения дорогу…

По пути — ему попался мост, под ним протекала речка, и было грязно очень — но сама речка была такая, что ее и воробей перейдет. Он снял обувь, перешел речку, умудрившись при этом не порезаться о многочисленные осколки стекла, поднялся наверх и стал обуваться. Вдалеке виднелось какое-то село… он подумал — а не зайти ли туда и попросить помощи. Потом решил — нет, не надо — да и домой надо побыстрее, обыскались его, наверное. Зашнуровавшись — он встал, сделал несколько шагов… остановился.

Заинтересованно посмотрел. Потом пошел посмотреть поближе.

Там было что-то вроде перекати — поле, такие штуки часто бывают в степи. Только большое очень и как то приплюснутое. И рядом…

Грязь какая-то, как будто — сгребли мусор и оставили…

А там ещё палка. Интересно, что это такое — может, что-то ценное?

Он подошел ещё ближе. ещё.

И тут мальчик понял, что куча хвороста — это не куча, а человек, который зачем-то набросал на себя хворост и сейчас лежит. А та палка — это не палка, а ствол ружья, только не такого как у папы, а больше…

Мальчик побежал… и тут земля под его ногами вздыбилась — и его кто-то схватил обеими руками и зажал рот.

* * *

— Русский? Как зовут?

— Алексей… — так его всегда называл отец, только — Алексей.

Люди, схватившие его — были странными, на них были никогда им не виданные костюмы под цвет травы, в руках у них были ружья и, наверное… винтовки. Но они не были казаками — потому что у них не было формы.

— А лет сколько, пацан?

— Двенадцать — ответил Алексей и обиделся — я не пацан, я казак.

— Казак? А где твои родители, казак?

— Не знаю. Я из райцентра убежал. Домой иду в станицу.

Алексей помолчал, и, видя, как взрослые дяди смотрят на него — с надеждой спросил.

— А вы спецназ, да?