Россия во тьме - [54]
Ну, и вот что тебе ответить, сынок…
Я смотрел на казачонка и думал — соврать? Спецназ… нет, мы не спецназ. Мы те, кто все это затеял — теперь я уже это все понимаю. Вопрос в том, ради чего.
Кого он УЖЕ потерял в этой бойне?
Но и разочаровывать…
— Да, мы спецназ.
— Там, у нас, в райцентре, чеченцы! — затараторил паренек — много! Давайте, я вас проведу! Я дорогу знаю.
Папа его уже не сражался. Папа лежал в проулке, рядом со зданием поселковой администрации — и подтекал на асфальт. Не купил папа Вепрь или Сайгу нарезную — хотя мог бы, срок владения у него вышел. А гладкоствольная «плевательница», стреляющая только одиночными — что она против АКМа?
— Мальчик, у нас приказ…
Я не смог… нет, вы бы видели его глаза.
— Мы туда чуть позже пойдем, ладно? А пока… Бурый, займись…
— Есть.
В наушниках прозвучал сигнал вызова.
— Кабану — три девятки. Кабану — три девятки.
— Я Кабан — негромко ответил я — в двадцать пятом и двадцать шестом квадратах чехи, веду наблюдение. Пока не работал.
— Принято.
— У меня тут пацан из местных. Мелкий. Надо бы забрать.
— Пока возможности нет, держи при себе.
— Принял.
— Отбой.
Я поставил связь «только на прием» и задумался, смотря на казака Алексея двенадцати лет от роду. Ну и что мне с тобой делать, казак Алексей? Учитывая, что теперь твое поселение стало вражеским тылом?
— Движение, на одиннадцать часов — противник. Ориентир три — стоп.
Я чуть сдвинул цевье Mk11mod0[82], чтобы увидеть ориентир три — автобусную остановку на трассе.
— Дальность.
— Триста семьдесят пять.
Вполне рабочая. Даже очень. Прицел, поставленный на минимальную кратность — на тройку — показывал остановившиеся джипы, на головном — ичкерийский флаг с волком — не ошибешься. Вышедшие из машин чехи… тоже похожие на волков… в черном.
Я сам это миновал… я же по контракту в армии пошел, после того как на гражданке все потерял. А вот тот, кто учил меня снайперскому искусству в России, старый и опытный подполковник Боровик — вот он то хлебнул всех прелестей чеченской войны изрядно. И от того, что он рассказывал нам, контрактникам, пиджакам как нас называли в армии или ещё студентам — от этих рассказов кровь стыла в жилах.
Народ — воин, народ — монолит. В котором воюют все — мужики, бабы, дети — каждый по своему. Дети — постоянно трутся у блоков, у комендатур, смотрят, всегда готовы свистнуть, что плохо лежит, а то и мину-липучку под брюхо БТР прикрепить. У некоторых сотовые телефоны, которых и у взрослых то нет. Бабы… лагерь для временно перемещённых, считай голое поле и палатки, одно бабье — а все уже беременные, все с пузами. Откуда — как ветром надуло. Рожают всегда через восемь, через семь месяцев — как волчицы. Мальчик родился — будущий воин. Девочка — нарожает нации воинов. Пацанят — учат резать скот, с детства внушают, что русские — враги. Не боятся они — никого и ничего…
Мать — никогда не приедет забирать сына из банды, как бы хреново не воевал ее командир — а хреново воевали многие, с большими потерями. Если кто-то в селе только попробует выступить против войны, скажет что хватит крови — зарежут, и откажутся хоронить по обряду. Отец — готов сам надеть на дочь пояс смертника и отправить на русский блокпост — были случаи, когда молодые чеченки соблазняли солдат, чтобы самим потом проникнуть на пост с гранатой или провести банду.
Может, из-за рассказов подполковника — мы и выжили в жестоком, чужом, фанатичном Ираке — вооруженные всего лишь винтовками, да тремя непоколебимыми российскими истинами, въевшимися нам в кровь и хорошо подходящими как для жизни, так и для войны.
Не верь.
Не бойся.
Не проси…
На моих глазах — один из чеченских боевиков с хохотом — зарядил в подствольник гранату, опер приклад о капот, отправил гранату в сторону села. Заряжать свой подствольник — принялся и другой…
Хватит…
— Кабан, всем, разобрать цели. Работаем после меня.
Винтовка — уже была снята с предохранителя, глушитель — скрадет звук выстрела. По моему иракскому опыту — опытный снайпер, вооруженный такой винтовкой — способен сделать два, три, даже четыре точных выстрела, прежде чем противник прочухает. Винтовка отличная — двадцать патронов в магазине, глушитель в комплекте, отдача — вдвое меньше, чем у СВД…
Шпок!
Вынимающий что-то из багажника джипа боевик — поскользнулся и упал, пока его сородичи — обсуждали наставление по стрельбе из подствольного гранатомета.
Шпок! Шпок! Шпок!
Ещё трое — попадали, подобно сбитым кеглям. Остальные — рванулись в разные стороны, и тут же — застучало несколько стволов с нашей стороны. Из-за глушителей — у нас выстрелы были слышны как громкий лязг, а там — вряд ли вообще что-то было слышно.
Всё?
Я заметил, как из-за капота выглядывает боевик.
Шпок!
Больше не выглядывает.
— Кабан, доложить.
— Слева, движение остановилось!
— Справа — движение остановилось!
— На цели — движение остановилось!
— Кабан, всем, досмотреть и уходим. Документы, мобилы, любые носители информации — не мне вас учить.
— Есть. Трупы минируем?
Я задумался. По понятиям войны — беспредел, но не меньший беспредел — ради смеха обстреливать село.
— Плюс. Питон, минируй лежку.
— Есть.
Краснодарский край. Станица Кущевская
1991 год, год развала СССР, стал годом триумфа США – на планете осталась одна сверхдержава, и никто не мог поспорить с ее лидерством. Уж точно не Россия, униженная и растоптанная. Казалось, ей никогда не достичь и тени былого могущества. Но американские геополитики просчитались: Россия возродилась слишком быстро, и не в качестве друга – а в качестве врага Америки. Девяностые годы убедили русских в том, что с Америкой дел иметь нельзя, что Америка была, есть и останется врагом. И русские жаждали мести. Расплаты за девяносто первый год.
Страшно потерять близких, но еще страшнее, когда они… возвращаются! Привычный мир рухнул в один миг. Человечество поразила неведомая эпидемия. Последствия ее оказались ужасны. Полчища кровожадных тварей, которые еще вчера были твоими коллегами, друзьями, возлюбленными, соседями и родственниками, заполонили российские города. Москва пала одной из первых. Настал черед провинциальных городов. Жителям Ижевска повезло. Они узнали об эпидемии за несколько дней до того, как она началась в их городе. И успели подготовиться.
Надо же было двум столь пламенно ненавидевшим друг друга людям столкнуться чуть ли не нос к носу на далёкой, заокеанской чужбине — и почти в каждом тотчас же взыграло чувство давно забытого долга… Но исполнитель — он на то и исполнитель, что, кроме того, чтобы тупо исполнять, он должен ещё и подумать над методикой исполнения…
Канун XXI века. Российская Империя раскинулась от Варшавы до Багдада, ее население достигает миллиарда человек, она – самое могущественное государство мира… Кто сказал, что все этим довольны? Разумеется, у великой державы есть хитроумные и опасные враги. Кровавый мятеж в русском городе Бейруте подавлен, его руководитель Бен Ладен уничтожен, но за спиной исламских фанатиков маячат джентльмены из Лондона. И Россия принимает вызов. Полем битвы тайной войны становится весь мир, а одним из ее солдат – герой Бейрута князь Воронцов, действующий под маской британского офицера в логове коварного врага…
Действие романа А. Афанасьева происходит в некой альтернативной реальности, максимально приближенной к политической обстановке в нашем мире каких-нибудь 30 с небольшим лет тому назад. Представьте себе 1987 год, Советский Союз живет эпохой перестройки. Мирный сон советских людей бдительно охраняют погранвойска. Но где-то далеко в мире не всё ещё спокойно, и где-то наши храбрые солдаты храбро исполняют свой интернациональный долг… Однако есть на нашей планете и силы, которые мечтают нарушить хрупкое мировое равновесие.
Так она начиналась — Холодная война 2 — война нервов, противостояние разведок и технологий… Роман из альтернативной истории демонстрирует всю изощрённость борьбы против Советского Союза нескольких международных разведок. На этот раз было решено разыграть националистическую карту, и на свет были извлечены планы по созданию национальных анклавов. Спецагенты США, Франции, Британии и Израиля снабжают боевиков оружием и деньгами, лелеют планы по взрыву государства изнутри. Роман «Стальное поколение» входит в цикл романов «Противостояние» и является логическим продолжением романа «Силовой вариант».
Рассказ о жизни и мечтах космонавтов, находящихся на Международной космической станции и переживающих за свой дом, Родину и Планету.
Третья часть книги. ГГ ждут и враги и интриги. Он повзрослел, проблем добавилось, а вот соратников практически не осталось.
Болотистая Прорва отделяет селение, где живут мужчины от женского посёлка. Но раз в год мужчины, презирая опасность, бегут на другой берег.
Прошли десятки лет с тех пор, как эпидемия уничтожила большую часть человечества. Немногие выжившие укрылись в России – последнем оплоте мира людей. Внутри границ жизнь постепенно возвращалась в норму. Всё что осталось за ними – дикий первозданный мир, где больше не было ничего, кроме смерти и запустения. По крайней мере, так считал лейтенант Горин, пока не получил очередной приказ: забрать группу поселенцев за пределами границы. Из места, где выживших, попросту не могло быть.
После нескольких волн эпидемий, экономических кризисов, голодных бунтов, войн, развалов когда-то могучих государств уцелели самые стойкие – те, в чьей коллективной памяти ещё звучит скрежет разбитых танковых гусениц…
Человек — верхушка пищевой цепи, венец эволюции. Мы совершенны. Мы создаем жизнь из ничего, мы убиваем за мгновение. У нас больше нет соперников на планете земля, нет естественных врагов. Лишь они — наши хозяева знают, что все не так. Они — Чувства.