Россия солдатская - [16]

Шрифт
Интервал

На вокзале уже собрались почти все мужчины, приехавшие на работу. Было их немного. Распоряжался толстый высокий человек, член Калининского городского совета. Григорий сразу почувствовал в нем врага. Держался он почти так же самоуверенно и властно, как держались люди его категории до войны. Непосредственно разгрузкой руководил совсем молодой инженер, нервный и очень подвижный еврей, не в пример партийцу работавший наравне со всеми остальными. Кроме них, был еще молодой техник, ленивый и неторопливый, и два крестьянина.

Инструментов оказалось так мало, что нечего было и думать начинать с ними работу: на несколько сот рабочих привезли всего около 30 ломаных лопат и несколько ломов и кирок. Собственно, выгружали главным образом продукты: пшено, картошку, кислую капусту и муку. — Организация много хуже чем в концлагере, — усмехнулся про себя Григорий.

С железнодорожниками ему так и не удалось поговорить. Приятный молодой человек с неприятными глазами все время вертелся около Григория и Розанова. Сцепщики, дежурный по станции и кондукторы держались замкнуто и отчужденно и глядели почти так же мрачно, как мужики. — Очевидно недовольны тем, что мы будем строить укрепления, — понял наконец Григорий, — не хотят, чтобы в их районе были позиционные бои. Надеются, что попадут к немцам, избежав разрушений.

— А как же будет организовано питание? — спросил Григорий молодого инженера, когда тот помогал ему взвалить на плечи мешок с картошкой.

— Как? — заволновался тот, — видите как плохо подготовлено, — инженер с негодованием посмотрел в сторону толстого партийца, издали наблюдавшего за работой. — Придется раздавать продукты на руки и готовить в тех домах, где будут жить рабочие.

— Не во всех домах найдутся большие котлы, — сказал Григорий и потащил мешок к подводе.

Когда он вернулся за вторым мешком, инженер внимательно посмотрел на него и сказал, протягивая руку:

— Давайте познакомимся. Моя фамилия Зускин, я буду руководить технической частью работ.

Григорий пожал протянутую руку.

— А вы тоже наверное имеете отношение к технике и организации работ? — спросил Зускин.

— Имею, — кивнул Григорий.

— Знаете, я должен остаться на станции добывать инструменты, а вас очень бы попросил сразу же с подводой отправиться в деревню Давыдково и подготовить там квартиры. Товарищ Давыдов! — крикнул Зускин, не дожидаясь согласия Григория. — Вот товарищ Сапожников может поехать вперед и подготовить квартиры для рабочих.

Толстый партиец снисходительно кивнул головой в знак согласия.

— Только разрешите мне взять с собой Розанова, — попросил Григорий, представляя Зускину своего нового друга.

Через час Григорий и Розанов ехали на подводе через густой, похожий на тайгу лес по направлению к деревне Давыдково. Дорога пересекла речушку. Григорий остановил лошадь около гнилого мостика, слез и подошел к перилам. Речка, бурная и стремительная, вырывалась из-за поворота, стесненная с двух сторон каменными глыбами. Все дно ее было усеяно большими валунами, между которыми клокотала пена. Ели таинственно и мрачно тянули к воде ветви, покрытые мхом. Где-то за этими лесами Новгород, — подумал Григорий, — колыбель русской государственности. Говорят, он уже занят немцами. В свое время Александр Невский не дал ордену захватить его, но поехал в орду с поклоном понимая, что драться с татарами не время. Мы готовы поступить наоборот: кланяться немцам, чтобы победить Сталина.

Александр Невский предпочел орду потому, что она требовала дани, но не посягала на внутреннюю жизнь народа и уважала религию. Орден же грозил физическим и духовным порабощением. Теперь полное порабощение несет коммунизм, а немцы, вероятно, потребуют только дани, Какой? Так или иначе, у нас нет другого выхода.

— О чем это вы философствуете? — раздался сзади голос Розанова.

Григорий обернулся. Александр Владимирович смотрел на него серьезно и внимательно.

— Так… вспомнил русскую историю, — усмехнулся Григорий, — Александра Невского…

— Надеюсь, не по фильму? Там ведь показана только одна сторона его деятельности, — осторожно заметил старик.

Странно, — подумал Григорий — Очевидно намекает как раз на то, что мне пришло в голову. До 22-го июня, при самых благоприятных условиях, мы с ним начали бы подобный разговор не раньше нескольких месяцев знакомства.

— Времена очень изменились, — начал было Розанов, но замолчал и пошел к подводе.

Поехали дальше. Давыдково лежало на большой поляне, окруженное кольцом леса.

— Зачем здесь строить укрепления? — удивился Григорий, ведь по всей вероятности весь этот район либо обойдут, либо не возьмут вообще.

— Не ищите во всем логики, — ответил Розанов. — Я уже рыл один раз окопы под Ржевом — так можете себе представить, там устроены противотанковые рвы длиной в несколько десятков километров. Труд невероятный, а стоит такой ров перейти в одном месте и вся эта работа идет на смарку… а трава осталась нескошенной, что будет со скотом зимой?

Григорий вспомнил приказ Сталина и подумал: — В самом деле, придут немцы или нет, но для народа уже готовы «невыносимые условия существования».

Крестьяне встретили Григория и Александра Владимировича более чем враждебно, и Григорию стало понятно, почему именно он, а не кто-либо из партийцев послан в качестве квартирьера.


Еще от автора Василий Иванович Алексеев
Невидимая Россия

«Невидимая Россия» — повесть о советском юноше Павле Истомине, выросшем в русской интеллигентной семье.Павел и его друзья организовали подпольные кружки молодежи. В этих кружках они читали запрещенных в Советском Союзе писателей, официально заклейменных в качестве «идеалистов». Члены этих кружков не только читали, но и зорко всматривались в окружающую жизнь, ища в ней подтверждения того, чем полны были их юные души. Новые знакомства и встречи убедили их в том, что под оболочкой официальной системы попрежнему жива другая, незримая Россия.


Рекомендуем почитать
Белая земля. Повесть

Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.).  В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.


В плену у белополяков

Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.


Признание в ненависти и любви

Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.


Героические рассказы

Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.


Тамбов. Хроника плена. Воспоминания

До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.


С отцами вместе

Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.