Россия на перепутье. Историко-публицистическая трилогия - [69]

Между курсом истории Платонова и, скажем, историей Киевской Руси Бориса Грекова разница небольшая. Зарубежный русский историк Сергей Лесной утверждает, что если сравнить взгляды русского историка В. Н. Татищева (ум. в 1750 г.) со взглядами советских историков сталинских времен, то окажется, что советские ученые даже регрессировали по сравнению с Татищевым. Парадокс? А как вы думали? Советские историки только выпячивали каждый раз социологическую сторону проблем, но сама история, написанная, как теперь многие считают, под диктовку Романовых, как таковая, почти не претерпела в их интерпретации изменений. Скажем больше: советская историческая наука совершенно изолировалась от науки Запада. Там уже давно, например, некоторые ученые полностью отказались от норманнской теории. Норманнская теория появилась в 1-й половине ХVIII века (около 1729–1730 годов) сначала как шведская теория, по которой, призванные словенами Новгорода, совместно с кривичами, мерей, весью и чудью, варяги-князья Рюрик, Синеус и Трувор были шведами и привезли с собой из Швеции все свое племя по имени «Русь», в результате чего династия Рюрика объединила все русские племена в единое государство, положив начало культурной жизни, и вывела эти племена на путь прогресса, якобы дав новому государству свое имя – «Русь». Основоположники этой теории – немцы Байер, Миллер, Шлейцер и русские – Татищев, Щербатов, Карамзин и другие развили эту теорию и добились признания ее тогдашней Академией наук. Несмотря на сильные и обоснованные протесты со стороны меньшинства наших историков (включая Ломоносова), на основании этой теории была написана «официальная история» России, которая просуществовала более 200 лет, не будучи ни разу доказана научно.

Далее в хронологическом порядке за «шведской теорией», уже теряющей свое былое значение, появляется теория «датская», более известная как собственно «норманнская теория». По этой теории летописный Рюрик – не швед, а «данфриз» по имени Рорех, лицо историческое и отмеченное в Бертинских хрониках в весьма нелестных выражениях за его разбои и грабежи. Еще в бюллетенях Российской академии наук за 1848–1851 годы имеется весьма обоснованная критика «норманнской теории». Сейчас же – в начале ХХI века – норманнская теория по-прежнему остается в академических кругах практически официальной и как таковая безраздельно доминирует в учебниках, энциклопедических и справочных изданиях. И западные ученые первыми сказали, что только сами славяне создали и свою государственность, и свою культуру и что никакие скандинавы и германцы тут ни при чем. Наши только тогда спохватились. А случилось это потому, что советским историкам, до определенного момента, были совершенно недоступны иностранная научная литература и архивы Запада, хранящие колоссальное количество неизученных документов, касающихся прямо или косвенно истории Руси.

Молодые советские историки, «дети Октября», в подавляющем числе не знали ни греческого, ни латинского языков, на которых написаны эти источники, и избегали прямых контактов с русскими историками за рубежом. Такие контакты могли дорого стоить им: вдруг такой историк «враг народа», и очередь для реабилитации его еще не наступила? Советские ученые, как и простые советские люди, сталкивались, естественно, с цензурой при переписке с заграницей. Не все люди знали, какие шалости допускал СССР по отношению к Международному Почтовому Союзу. При цензуре ни о каком свободном обмене информацией, мнениями, сведениями и научными фактами между учеными Запада и их советскими коллегами не могло быть и речи. Западные почтовые отделения принимали заказные бандероли, отправляемые в СССР, с такой оговоркой, что они отвечают за сохранность их только до границ с Советским Союзом. Мог ли западный историк послать своему советскому коллеге редкую книгу или рукопись, будучи уверенным, что он получит их обратно? Нет конечно. Изоляция советской науки сказалась на результатах.

Самым важным тормозом развития науки был культ личностей. Все сказанное классиками марксизма рассматривалось как священная истина. Боже упаси высказать мысль, что тот же Маркс в чем-то не совсем прав, – тотчас же поднимется крик: ревизионизм!.. Но ведь ревизионизм – основной двигатель науки, ни один истинный ученый не останавливается на достигнутом, а стремится вперед, а это «вперед» означает всегда переделку, изменение старого. Ревизионизм – это душа науки, ее основной фактор. Если бы марксизм-ленинизм периодически подвергался ревизии, он здравствовал бы и по сей день.

Попытки сдвинуть догматизм в сторону творческих исканий предпринимались. Сталин добросовестно пытался овладеть экономической теорией, так как политическая экономия социализма создавалась под его непосредственным руководством. Еще задолго до войны с фашистской Германией Сталин вынашивал планы создания простого, но добротного учебника по политической экономии. Эта работа была поручена члену-корреспонденту Академии наук СССР Л. А. Леонтьеву.

На протяжении десятка лет Леонтьев подготавливал один вариант учебника за другим. Но ни один из них не удовлетворял Сталина, и он требовал дальнейшего его усовершенствования. Война прервала работу над учебником.