Россия и русские. Книга 2 - [5]

Ленин же, напротив, считал создание в России правового государства маловероятным и не желал терпеливо ожидать предлагаемого меньшевиками созревания рабочего класса. И хотя он не излагал открыто свои взгляды вплоть до 1917 г., уже раньше было очевидно, что он всеми силами старается ускорить революционный процесс, сокращая так называемый буржуазный период истории и приближая тем самым перспективу построения социализма. Всячески помогал ему прояснить эти взгляды Лев Троцкий, ближайший соратник Ленина в первые послереволюционные годы.

После революции 1905—1907 гг. Ленин пришел к выводу, что можно слить две революции в одно русло, поскольку в России крестьяне, разочаровавшиеся в земельной реформе, так и не стали поборниками частной собственности и не растратили свой революционный потенциал. В этом отношении Ленин напоминает тех людей, которых Плеханов определял как народников. Если воспринимать народничество и марксизм как две разные политические традиции, то большевизм стал их своеобразным синтезом. Как марксисты большевики были интернационалистами по своему мировоззрению и старались привнести в рабочий класс идеи революции, но как народники они всецело принимали руководство своей партией со стороны небольшой группы интеллектуалов. Кроме того, они искренне считали крестьян революционной силой (после 1905 г.) и с помощью мобилизации этого класса пытались перескочить через этап «буржуазного» развития экономики и перейти непосредственно к социализму^{18}.

Вообще к большевизму следует относиться как к своеобразной форме социализма, единственно возможной в России того времени, поскольку создать массовую партию рабочего класса было практически невозможно, крестьяне были недо-. вольны существующим строем, а гражданское общество только нарождалось и было еще очень слабым.

Можно также считать народничество этнической формой российского социализма, в то время как марксизм был социализмом имперским или европейским. Позже мы увидим, что, пытаясь соединить эти два представления о социализме в 1917 г., большевики создадут непрочное сочетание пролетарского интернационализма и российского национализма, ярко окрашенное в тона тысячелетних чаяний народа.

Социальные перемены и проблемы городов

В совокупности все политические реформы и экономические перемены глубоко повлияли на социальные отношения в Российской империи. Все общество стало медленно двигаться от патриархальной структуры с ее родовыми пережитками, сословиями, государственной службой и традиционной крестьянской культурой, где церковь играла первостепенную роль, к более современной модели, основанной на нуклеарной семье, мобильных социальных классах, экономической эффективности и урбанизированной коммерческой культуре, в которой церковь находилась уже на периферии.

Как и во всех европейских странах, происходило разделение между семьей и трудовой деятельностью. Дом перестал быть оплотом экономического производства, постепенно превращаясь в средоточие личной жизни и отдыха людей после тяжелого рабочего дня. Таким образом, в стране стала формироваться частная жизнь — понятие, которое еще не нашло своего места в русском языке. Развлечения становились менее общинными и более коммерческими. Даже традиционные народные гулянья были перенесены из сельской глубинки в городские парки и скверы и сопровождались оживленной торговлей, представлениями кукольных театров и прочими зрелищами.

Городские жители со средним достатком часто ходили в театры, на концерты, цирковые представления, а в начале XX в. и в кинематограф. Газеты, как мы уже видели, тоже постепенно обретали массового читателя, а популярные романы не залеживались на полках книжных магазинов. Причем во многих представлениях, песнях и романах встречался образ неунывающих и храбрых русских солдат, отстаивающих интересы империи на ее далеких и загадочных окраинах. Но иногда в них встречались идеи, которые не одобряли ни представители правящего режима, ни нонконформистская русская интеллигенция. Помимо любовных похождений или преступных деяний, в таких произведениях нередко изображался мир роскоши и благополучия, причем в такой манящей и захватывающей форме, что многие зрители готовы были принять его в качестве образца для подражания. И это неизбежно нашло свое проявление в моде на одежду, питание, мебель и внутреннее убранство городских квартир и домов^{19}.

В больших городах традиционные переносные русские лавки и лотки постепенно заменялись постоянно действующими специализированными магазинами, хотя, конечно, лишь немногие из них могли сравниться по разнообразию товаров с такими гигантами, как Елисеевский гастроном на Невском проспекте в Санкт-Петербурге или магазин торгового дома «Мюр и Мери-лиз» на Петровке в Москве. Перед сверкающими витринами таких магазинов обычно собирались толпы людей, которые не могли позволить себе подобной роскоши, но зато охотно рассуждали о достоинствах того или иного товара.

Универмаги стали настоящей школой воспитания вкуса и моды, и в этом им во многом помогали всевозможные рекламные объявления в газетах и журналах, особенно женских. Так, одежда перестала быть показателем социального происхождения, а стала скорее свидетельством новых веяний и устремлений, которые так увлекали публику, воспитанную на последней моде и новейших потребительских стандартах. Женщины, к примеру, не жалея сил и времени, старались приобрести плащ свободного покроя, а мужчины с удовольствием носили соломенные шляпы и модные туфли. И в том и в другом случае это символизировало полный разрыв с традиционной сельской культурой и переход к городскому образу жизни