Россия и последние войны ХХ века - [220]

Почти неделю бойцы на блоках и в комендатурах сражались в таких условиях. Каких-либо попыток их деблокировать практически не предпринималось. Только через некоторое время начальство все-таки зашевелилось…»

Основной удар боевиков 6 августа был направлен на железнодорожный вокзал и комплекс правительственных зданий в центре Грозного. Вокзал был взят легко, при этом боевикам достались богатые трофеи: несколько прибывших незадолго до штурма вагонов с оружием и боеприпасами [1230]. В центре же, где по Дому правительства был нанесен массированный удар с применением РПО «Шмель», развернулись тяжелые бои. На помощь блокированным российским военнослужащим и сражавшимся рядом с ними чеченским милиционерам и бойцам чеченского ОМОНа были брошены колонны бронетехники 205-й бригады из аэропорта «Северный». Одна из них, потеряв до половины техники, сумела пробиться к осажденным, что переломило ход событий: боевикам так и не удалось войти в здание.

Уже к 9 августа стало ясно, что «блиц» им не удался, а по данным радиоперехвата, к 17 августа боевики начали испытывать недостаток боеприпасов. Некоторые полевые командиры запрашивали свое командование: «У нас много раненых. Хватит, пора уходить».

Большие потери были и со стороны федеральных сил: по данным Главной военной прокуратуры, в августовских боях за Грозный были убиты около 420, ранены 1300 и пропали без вести 120 российских военнослужащих. Тем не менее, несмотря на эти потери, тяжелые бои и явное предательство «низов» «верхами», почти все КПП, блокпосты, комендатуры и военные городки, аэропорт «Северный» и база в Ханкале оставались в руках внутренних войск и подразделений МВД. Были подтянуты резервы, сформированы штурмовые отряды, артиллерией пристреляны маршруты передвижения боевиков. Подразделения 101-й бригады постепенно возвращали контроль над площадью Минутка. Ультиматум, предъявленный боевикам генералом Пуликовским, стянувшим федеральные силы вокруг города в плотное кольцо, означал близость решающего перелома.

Однако все жертвы, мужество и стойкость солдат оказались напрасными: 22 августа новый секретарь Совета безопасности генерал А. Лебедь, еще 10 августа назначенный новым полномочным представителем президента Российской Федерации в Чеченской республике, и начальник штаба вооруженных формирований Чечни А. Масхадов подписали Договор о разведении противоборствующих сторон, отводе войск и совместном контроле за отдельными районами Грозного. Началось создание совместных комендатур федеральных войск и чеченских боевиков, федеральные силы стали отводиться из Грозного. Тем самым сдача его, о которой в течение почти двух недель коварно велись переговоры за спиной у сражающейся армии, стала совершившимся фактом. На территорию «Северного» стягивались части, выводимые по договоренности между Масхадовым и Лебедем, — подавленные, озлобленные, усталые. И уже тогда иные давали совершенно точный, как показало будущее, прогноз дальнейшего развития событий: «Пройдет какое-то время — и вооруженные до зубов боевички отправятся «гулять» за пределы Чечни. Сейчас нас выведут, но я уверен, что мы еще с ними где-нибудь встретимся, например в Осетии. А закончится все тем же самым, придется все повторять по второму кругу, начиная со штурма Грозного… Мое государство послало сюда меня воевать с незаконными вооруженными формированиями, с бандитами. Сколько своих здесь положили, а теперь узаконили бандитов?!» За исключением того, что снова встретиться пришлось не в Осетии, а в Дагестане, предугадано все было безошибочно; и слабо верится, чтобы генерал Лебедь не понимал того, что понимал начальник разведки майор Е., чьи слова приводит «Солдат удачи».

Не мог генерал не понимать и того, каким издевательством над российскими солдатами является самый замысел пресловутых «совместных комендатур», превративших российских солдат в заложников боевиков, в подчиненных, которым поручалась самая грязная, тяжелая, а нередко и опасная работа — вроде уборки полуразложившихся под августовским солнцем трупов. А также — и невольных соучастников расправ с «неугодными», сведением счетов с которыми тотчас занялись триумфаторы. Последнее — одна из самых мрачных страниц всей чеченской кампании, ее не любят открывать даже и многие из тех, кто клянет Лебедя за предательское соглашение, обессмыслившее жертву русского солдата. При этом, однако, как-то не очень охотно вспоминают о тех чеченцах, которые искренне поддержали усилия федерального центра и чья участь теперь оказалась поистине ужасной. Командир оперативного взвода чеченского ОМОНа М. Буавади имел все основания сказать: «Соглашение России и Масхадова — это предательство той части населения Чечни, которая боролась за Чечню в составе России…»

Все это не помешало, однако, Москве 31 августа 1996 года Хасавюртовскими соглашениями узаконить воцарившийся в Чечне произвол, жестокое сведение счетов, откровенное торжество боевиков, вовсе и не думавших скрывать, что соглашение от 22 августа они воспринимают исключительно как свою победу и свои части никуда отводить не собираются. 31 августа А. Лебедем и А. Масхадовым были подписаны совместное Заявление о прекращении военных действий в Чечне и Принципы определения основ взаимоотношений между Российской Федерацией и Чеченской Республикой. При этом Лебедь объявил, что в ходе военных действий в Чечне погибло 80 тысяч человек — хотя даже по данным «Мемориала», склонного скорее завышать, нежели занижать число жертв войны, оно на январь 1997 года составило 4379 человек, 703 пропали без вести. МО дает цифру примерно в два раза меньшую, Комитет солдатских матерей — примерно в 3 раза большую.