Россия и последние войны ХХ века - [16]

А то давление, которое Запад сегодня оказывает на Россию по вопросу о Чечне, лишь воспроизводит в огрубленной, применительно к нынешней слабости России, форме его былое давление на СССР по вопросу об Афганистане. Такую аналогию нарочито педалируют и сами западные «протестанты» — например, парижские «новые философы», прямо проводящие параллель между Чечней и Афганистаном; и, разумеется, не только они. Выкрик лондонской «Гардиан» при начале второй чеченской кампании: «Господин Путин, отзовите своих собак!», — исчерпывающе красноречив.

* * *

Разумеется, аналогия не ограничивается только этим. Она глубже и существеннее и повторяет формат натиска 1980-х годов на СССР в главном: в применении приема клещей — одновременного сдавливания с запада и с юга. Так называемые революции 1989 года в Восточной Европе были столь же мало спонтанными, как и явление моджахедизма — хотя, как и последний, они, разумеется, имели свои серьезные причины в реальной ситуации. Однако как формы их, так и цели, а также разнообразное — от финансового [99] до информационного — обеспечение были плодом хорошо продуманной и организованной деятельности все того же закулисного режиссера.

Еще директива NSDD-32 рекомендовала «нейтрализацию» советского влияния в Восточной Европе и «применение тайных мер и прочих методов поддержки антисоветских организаций в данном регионе». Вот почему в программах ЦРУ равное место с поддержкой моджахедизма обрела поддержка польской «Солидарности» — «тайная финансовая, разведовательная и политическая». Теперь это ни для кого не является тайной, и сравнительно недавно в США вышла книга «Его святейшество Иоанн-Павел II», в которой подробно рассказывается, как щедро тратили США деньги на столь романтизированную советской интеллигенцией «Солидарность».

Только в 1981–1982 годы ей, по каналам ЦРУ, было передано 50 млн долларов. Была создана сеть поставок полиграфического оборудования и радиоаппаратуры для организации подпольных типографий и радиостанций. Позже поляки передали это наследство дудаевцам, в расположившийся в Кракове чеченский информационный центр [100]. И ведь не кто иной, как Лех Валенса, выступил с крайне резким заявлением на «круглом столе» по Чечне, созванном в августе 1996 года в Кракове по инициативе «Движения за восстановление Польши». Естественным продолжением этой генеральной линии предстает, конечно, и совещание чеченских ваххабитов с афганскими талибами, почти двадцать лет спустя проведенное накануне вторжения боевиков в Дагестан на территории Польши — заметим, теперь еще и члена НАТО. Разумеется, накал русофобии в Польше всегда был таков, что она неоднократно проявляла почти самоубийственную готовность быть закоперщицей в любых способных повредить России акциях. Но, разумеется, не до такой же степени, чтобы ослушаться своего нового и на сей раз обожаемого «старшего брата» — США.

И вот, однако же, иные сотрудники советских спецслужб считали возможным заявлять такое: «Мы, службы безопасности, на самом деле никогда не верили пропаганде, что Америка помогает «Солидарности»…» [101]. Если это так, то налицо либо повальная профнепригодность, либо… Видимо, правы как генерал Денисов, так и китайский исследователь советской литературы Чжан Цзе, который сделал весьма обоснованный вывод: верхушка КПСС «защитным импульсам отнюдь не симпатизировала, усматривая в них, видимо, рецидивы сталинизма. Она, в лучшем случае, держалась нейтралитета, если же вмешивалась, то была по обеим сторонам» [102].

Что же до упомянутого «круглого стола» в Кракове [103], то связь «восстановления Польши» с Кавказом [104] трудно усмотреть без учета как всей описанной выше истории отношения ЦРУ и «Солидарности», так и — особенно места, всегда отводившегося Польше всеми антироссийскими коалициями. Об этой ее роли помнил Пушкин, оставивший нам в наследие «Бородинскую годовщину». Об этом Сталин напомнил Черчиллю в Ялте; и, разумеется, это имел в виду и Валенса, на «круглом столе» выступивший с призывом к своим коллегам — лауреатам Нобелевской премии «остановить преступный геноцид», с пафосом добавив: «России нет места в семье цивилизованных народов» [105].

Однако, сколь бы ни была велика роль Польши в разрушении «Ялты и Потсдама», центральное место принадлежало, разумеется, Германии. Все понимали, что от того, когда и, главное, как произойдет ее объединение, решающим образом зависит коренной перелом в соотношении сил между Западом и Востоком такими, как понимались эти термины в эпоху близившейся к завершению, победоносному для Запада и разгромному для Востока, «холодной войны».

* * *

9 ноября 1999 года, принимая из рук канцлера ФРГ главную немецкую награду, Большой Крест, Горбачев вел себя так, словно бы «на дворе» все еще стоял год 1989 и делал хорошую мину при плохой игре, продолжая настаивать на том, что не совершил никаких роковых и позорных уступок. Той же позиции он придерживается и в своей книге «Как это было», однако выглядит она крайне неубедительной, чтобы не сказать — откровенно лживой.

Потому что не один ведь Горбачев был участником событий, и не он один делится воспоминаниями о них, и в этих, других, воспоминаниях король предстает голым…