Россия и Дон. История донского казачества 1549—1917 - [29]
Далее следовала энергичная фраза: «а с нами, холопи вашими, тово крестнова целованья на Дону не обновитца, чево искони век не была…» Это был категорический отказ присягать, несмотря на то что обстоятельства были чрезвычайные: казаки убили перед тем царского посла Карамышева; посланные казаками в Москву атаманы Богдан Канинской и Тимофей Яковлев (Лебяжья Шея) присягнули царю. Но Войско отреклось от послов. Оно писало: «а креста, государи целовати мы челобитчиком своим не писали, то они… учинили, не помня старины, своими молодыми разумы, без нашево войскового совету и без приказу».
Вот – документ, являющийся для юриста необходимым и достаточным для определения государственно-правового положения Дона в XVII в.
«Мы, холопи ваши прироженные, служим ваши государские всякие полевые службы и ваших государевых послов, и посланников и воевод, по вашему указу, встречаем и примаям и провожаем не за крестным целованьям и при твоем царьском величестве тобе, государю царю, и отцу твоему… патриарху… многие твои государевы службы полявые против всякова государства недруга за вас, государей, служим без крестного целованья неизменно: ни к турскому, ни к крымскому, ни к литовскому, ни к иному которому царю и королю служить не ходим окроме вас, великих государей, всегда везде за вас… против всякова вашево государьскова недруга и не за крестным целованьем за ваше государьская имя стоим и умираем…» Казаки точно перечислили объем своей добровольной службы России, но подчеркивали, что делали это «не за крестным целованием», не под присягой[111].
Итак, казаки были слугами царю и России, но не рабами и не подданными. Они были гражданами родственной по происхождению, по вере, по языку, но самостоятельной свободной республики.
Но можно ли утверждать, что Дон был вполне независимым от Руси государством? Нет, зависимость от Руси была. Одни ученые определяют ее как «союз»[112], но относят союзные отношения к эпохе до 1549 г. Другие, как Платонов, говорят о «протекторате»[113]. Последняя формула наиболее простая и заманчивая по своей простоте.
Мы предлагаем определение «вассалитета» как формулу взаимоотношения Московского государства и Донской колонии («Войска Донского») и обосновываем его следующими соображениями: в отписке 5 ноября 1613 г. колония, сильно потрепанная событиями Смуты, сообщает, что казаки «осели по юртам», что Войско, как таковое, во время Смуты «много лет ожидало будущих благ» (субсидии со стороны метрополии), но «на кроворазлитие нигде не дерзнуло» во имя общенациональных интересов («ради царского и земского строенья»). Но война с Азовом и получаемая с него «для перемирья» определенная дань была одним из средств добывать нужные для колонии средства. Поэтому колония «била челом» царю о своей «нужде» и заявляла, что готова «служити польскую службу» Михаилу «как прежним государям». Царь послал Дону знамя, и это было первое знамя, принятое Войском от царей московских. Это была своего рода инвеститура. Передача сношений с донцами в Посольский приказ в том же 1614 г. обозначала признание их особым народом, а колонии – особым государством. Со своими подданными через Министерство иностранных дел, и только через него, не сносятся. Пожалование знамени было повторено в 1646 г. Алексеем Михайловичем и затем повторялось последующими государями. Только Войско связывало с этим пожалованием знамени, и в XVIII в., значение гораздо большее, нежели цари и Военная коллегия.
Вассал получал от сюзерена бенефиции или феод за службу. Если найдется грамота Ивана IV казакам на владение р. Доном, то и эту параллель с вассалитетом можно будет провести. Мы, однако, полагаем, что казаки завоевали сами свою землю, а не получили ее в дар за службу. Однако же служба их носила вассальный характер военной поддержки сюзерена. Правда, дани они не платили, наоборот, сами получали жалованье, что делает связь их положения с вассалитетом – слабее. В отличие от правителя-вассала, который утверждался или «признавался» сюзереном, донской атаман избирался Войском и не нуждался ни в чьем утверждении и признании. Так было до второй половины царствования Петра I. Равным образом до 1709 г. атаман, лично, никакой инвеституры от царя не получал (знамя давалось Войску). Знаком атаманского достоинства был жезл – «насека». Войско имело собственную печать («елень пронзен стрелою»). И только в 1705 г. царь Петр дал Войску свои клейноды (знамя, пернач, бунчук).
