Россия и Дон. История донского казачества 1549—1917 - [239]
Этот проект очень интересен, как попытка терского казачества еще до революции мирно разрешить национальный вопрос путем создания самоуправления на национально-территориальной основе.
Дума сократила речи ораторов до 10 минут, причем Войлошников назвал это предложение бесстыдным. Бардиж (Кубань) отметил отношение Думы к казакам. «Когда выходит казак на трибуну, то везде и всюду слышится: идет плакать, идет просить…» При голосовании о сокращении прений с правой стороны сказали: «Ведь достаточно Харламов выплакался, и все мы знаем…» Бардиж доказывал, что Дума не знает, «какую громадную повинность несет казачество и натурой, и деньгами; какую бы колоссальную сумму пришлось государственному казначейству принять на себя, если бы было уничтожено казачество…». У казаков отняли льготы: торговлю, винокурение, распоряжение землей, и все продолжали утверждать, что благодетельствуют казачество. Зачисляют войсковой капитал в казенный и уже говорят: «Казачество не сословие… это есть государственное установление, и, как установлению, конечно, земля не принадлежит ему как собственнику…» «Ясно, что при первом заявлении казаков о невозможности нести службу нам скажут: ну что же, нет вам и земли, она ведь казенная…» Бардиж отмечал, что, встречая «дисциплину» в области гражданской и экономической жизни, казак начинает ее ненавидеть и в военной. И в этом громадная опасность, подлинное расказачивание. По поводу отпусков Бардиж заметил, что «комиссия дала право пользоваться отпусками только тем казакам, которые никогда не служили, никаких отношений к государственной службе не имели. Остальные казаки, уже отслужившие, переведенные уже в запас, отпусками пользоваться не будут. Это значит, что казака связывают по рукам и ногам в его экономической борьбе…» «Очень жаль, – закончил Бардиж, – что нам не дают выяснить, хотя бы в коротких словах, наше положение».
Шеметов (Оренбург. губ.) просто отказался изложить в 10 минут то, что надо было сказать об итогах 5-летней работы казачьих представителей. Главный вывод речи Войлошникова, прерывавшейся правыми, был тот, что «чем скорее мы (казаки) перейдем в гражданское сословие, тем менее мы принесем с собой в страну нищих людей…».
Докладчик бюджетной комиссии Воейков 2-й в лицемерной речи обвинял казачьих депутатов в том, что они сами виноваты, ибо не вносили нужных законопроектов, утверждал жалобы «на обнищание казачьего войска и на то, что к этому приводит опека военного ведомства, которая якобы поддерживается Гос. думой, должны отпасть», так как государственное казначейство, в 1912 г., дает пособия – Донскому войску – 312 000 руб., Уральскому – 196 000 руб., Оренбургскому – 115 000 руб. и т. д.
Вишневский (Курск. губ.) почувствовал неловкость от утверждений Воейкова и внес пожелание, которое затем и принято было Думою, о том, «чтобы военное ведомство безотлагательно озаботилось выяснением причин упадка благосостояния казачьих войск и приняло все меры к поднятию его».
Бардиж, возражая докладчику, указал, что ни одно из пожеланий, внесенных в Думу 5 лет назад, не было осуществлено министерством. И не министерство, а «одни донские депутаты провели, да и то только потому, что оно было уже совершенно готово, Положение о земстве, и провели его в качестве вермишели; боялись даже слово сказать, чтобы не провалилось…». «Не на путь пособий становиться надо, а на путь… коренного пересмотра всего Положения о казаках…» Внесенное казаками законодательное предложение относительно изменения порядка наряда казаков на службу было положено под сукно, а вопрос об избавлении казаков от обязанности во 2-й очереди держать лошадей встретил самое неприязненное отношение, и казачьи депутаты вынуждены были его не возбуждать. «Мы, – заключал Бардиж, – не могли ничего сделать, так как видели противодействие и большинства Думы, и Военного министерства…»
Правый депутат Володимеров (Орл. губ.) выступил внезапно на защиту Донского войска. «Донское казачье войско, – заявил он, – есть военное сословие, в течение столетий выработавшее свой особый уклад жизни…» «Вводить бюрократизм военный… нужно бы с крайней осторожностью… За последние десятки лет видно неуклонное расказачивание Донского войска мерами, исходящими из Петербурга, мерами военного канцеляризма…», расказачивание «чисто нравственное…». «Скажите, когда на вашей памяти, гг., войсковым наказным атаманом войска Донского был казак? Кто угодно был атаманом, только не казак!.. Знают ли казаков те немцы и шведы, которые изображают собой атаманов?!» Володимеров желал назначения на Дон атаманом природного казака, об избрании же атамана самими казаками, о возрождении войскового круга он и не заикался.
Чиновники министерства, продолжал Володимеров, «берутся за дело, которого не знают и, как кажется, не хотят знать. Результаты самые плачевные. Мы переходим уже с бюрократизации казачьего управления к обращению рыцарского сословия воинов-государственников в интеллигентную слякоть, мы хотим замерить дух рыцарский, дух воинственности среди казаков интеллигентными идеалами тех господ, якобы казаков, которые здесь говорили. Гг., ведь это гибель казачества!..»
Миром правят числа. Все чаще и чаще решения принимают не люди, а математические модели. В числах измеряется все – от наших успехов в образовании и работе и состояния нашего здоровья до состояния экономики и достижений политики. Но числа не так объективны, как может показаться. Кроме того, мы охотнее верим числам, подтверждающим наше мнение, и легко отбрасываем те результаты, которые идут вразрез с нашими убеждениями… Анализируя примеры обращения с численными данными в сферах здравоохранения, политики, социологии, в научных исследованиях, в коммерции и в других областях и проливая свет на ряд распространенных заблуждений, нидерландский журналист, специалист по числовой грамотности Санне Блау призывает мыслить критически и советует нам быть осмотрительнее, о чем бы ни шла речь – о повседневных цифрах, управляющих нашим благополучием, или о статистике, позволяющей тем, кто ее применяет, достичь огромной власти и влияния. «Числа влияют на то, что мы пьем, что едим, где работаем, сколько зарабатываем, где живем, с кем вступаем в брак, за кого голосуем, как решаем вопрос, брать ли ипотеку, как оплачиваем страховку.
Монография доктора исторических наук Андрея Юрьевича Митрофанова рассматривает военно-политическую обстановку, сложившуюся вокруг византийской империи накануне захвата власти Алексеем Комнином в 1081 году, и исследует основные военные кампании этого императора, тактику и вооружение его армии. выводы относительно характера военно-политической стратегии Алексея Комнина автор делает, опираясь на известный памятник византийской исторической литературы – «Алексиаду» Анны Комниной, а также «Анналы» Иоанна Зонары, «Стратегикон» Катакалона Кекавмена, латинские и сельджукские исторические сочинения. В работе приводятся новые доказательства монгольского происхождения династии великих Сельджукидов и новые аргументы в пользу радикального изменения тактики варяжской гвардии в эпоху Алексея Комнина, рассматриваются процессы вестернизации византийской армии накануне Первого Крестового похода.
Виктор Пронин пишет о героях, которые решают острые нравственные проблемы. В конфликтных ситуациях им приходится делать выбор между добром и злом, отстаивать свои убеждения или изменять им — тогда человек неизбежно теряет многое.
«Любая история, в том числе история развития жизни на Земле, – это замысловатое переплетение причин и следствий. Убери что-то одно, и все остальное изменится до неузнаваемости» – с этих слов и знаменитого примера с бабочкой из рассказа Рэя Брэдбери палеоэнтомолог Александр Храмов начинает свой удивительный рассказ о шестиногих хозяевах планеты. Мы отмахиваемся от мух и комаров, сражаемся с тараканами, обходим стороной муравейники, что уж говорить о вшах! Только не будь вшей, человек остался бы волосатым, как шимпанзе.
Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.
Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.