Россия и Дон. История донского казачества 1549—1917 - [238]

Обращаясь к войсковому капиталу, на который Военное министерство слагало все заботы и все расходы, Харламов с негодованием указывал, что за последние десятилетия министерство упорно старалось превратить войсковой казачий капитал в войсковой государственный, иначе казенный капитал. «В своих замечаниях Военное министерство пишет, что высшее распоряжение этим достоянием, обеспечивающим несение казаками лежащих на них обязанностей, должно по-прежнему принадлежать Военному совету и подчиненным Военному министерству местным войсковым органам».

Напомнивши, что по Положению 1835 г. войсковой капитал был казачьим, Харламов рассказал, как постепенно штатные расходы станичных обществ были сняты с войскового капитала и доля казаков в питейных доходах была уничтожена. Сделано было «под влиянием войсковых атаманов, заявлявших, что казаки живут очень богато, владеют в непомерном количестве землями, рыбными ловлями и другими угодьями и что они сами отлично могут выносить на своих плечах те обязанности, в выполнении которых войсковой капитал обязан им по закону приходить на помощь». При атамане Черткове войсковой капитал смешан был с вспомогательным, назначение которого заключается в выдаче жалованья льготным офицерам и пенсии офицерам и чиновникам Войска.

Харламов указывал, что войсковой капитал несет такие траты, которые никоим образом войсковыми, казачьими, местными не могут быть названы, которые во всей остальной империи всецело и целиком ложатся на средства общегосударственные. Войсковой капитал содержит и войсковой штаб, и артиллерию с жалованьем и довольствием, казаков с покупкой и содержанием лошадей и т. п.; он содержит арсеналы, склады оружия, оружейные мастерские, местные войска, местные команды (340 000 руб.); льготные строевые части и учебные сборы (647 000 руб.); военно-учебные заведения, юнкерские училища, фельдшерскую и военно-ремесленные школы и т. п. Далее, войсковой капитал несет на себе и все управление областью – гражданское и полицейское. И если ранее расход по управлению возлагался на войсковой капитал в законодательном порядке Государственным советом, то при Думе это стало делаться простым постановлением Военного совета, высочайше утверждаемым.

«Или казачьи войска и казачьи области нужны государству, – восклицал Харламов, – и тогда государство и государственные учреждения должны принять все меры к тому, чтобы эти казачьи войска экономически не обнищали, не одичали и не вырождались, потому что этого грозного явления замалчивать нельзя… или, если вам казачьи войска не нужны, вы так и скажите прямо, а не заставляйте казачье войско биться в судорогах последнего издыхания». Способ разрешения казачьего вопроса, по мнению Харламова, заключался в том, чтобы «затраты общегосударственного характера были сняты с войскового капитала и переложены на средства общегосударственные, а средствами войскового капитала должны быть удовлетворяемы неотложные нужды культурного и экономического характера казачьих войск…». «Сейчас из вольной казачьей общины, отстаивавшей и расширявшей границы государства, что сделало военное ведомство? Аракчеевские военные поселения. Оно так и говорит в своих объяснениях неоднократно, что это военное поселенное войско – оно из казачьего войска делает огромную казарму…»

«Всякое мероприятие, направленное к поднятию культурного и экономического положения казаков» встречается с заявлением, что «эта мера расказачить, обмещанить казаков». Но «исконным вековым правом казачества было полное самоуправление. Теперь этого самоуправления казачьи войска лишены совершенно… Военная дисциплина, которая ставится военною властью превыше всяких соображений и всяких интересов жизни, главенствует и направляет всю жизнь казачества с детства и до могилы…» Сажают под арест 50-летних стариков, не отдавших чести проходившему (окружному) атаману. «Такими мерами военные власти воспитывают казачество, стараются в нем сохранить дух. Нет, я скажу, казачество сильно свободой внутренней самостоятельности, и ею оно воспиталось…» В лучшем случае правительство сохраняет только материал для формирования казачьих войск. Но мельчает народ, не хватает лошадей. Сто лет назад казачество оказало подвиги в Отечественную войну. «Боюсь, что, когда 50 % с лишком казаков не имеют способности снарядиться на свой счет, вы на такую помощь рассчитывать не можете, вы такую помощь едва ли получите в будущем…»

Немедленно же было внесено обычное предложение о прекращении записи ораторов, против чего резко протестовал забайкалец Войлошников, заявляя, что это намеренное, в течение 5 лет, замалчивание казачьего вопроса 3-й Думой учтется всеми казачьими войсками и страной. Затем успел высказаться Пырков, доказывавший незакономерность и нецелесообразность действий Военного совета, который – помимо Думы и Совета – Положением 1908 г., вопреки закону, упразднил границу между владениями уральских и илецких казаков. Подробно излагал Пырков, какую обструкцию устраивало Военное министерство в вопросе о земстве. «Нет, – восклицал он, – казаки уже не дети и давно перестали играть в свои исторические бирюльки… Пора давно изменить тот взгляд, что казак-неуч, казак-дикарь есть лучший воин, чем воин культурный…» Политика Военного министерства оценена казачеством, и «называется она не оказачиванием, а околпачиванием…» Большую речь о земельном вопросе в Терской области сказал Лисичкин, указавший, между прочим, «громадный наплыв в казачьи станицы иногородних…». «Их свыше 50 %… и земли на территории казаков уплывают в руки иногородних, так как на них распространено действие (Крестьянского) Земельного банка, а на казаков не распространяется». Интересное замечание сделал оратор о необходимости земства «состоящего из отдельных народностей, заселяющих Терскую область, которые составляли бы особые земские единицы, в виде уездных земств. Таким образом, получатся особые куриальные земства: казачье, чеченское, кумыкское, осетинское, кабардинское, караногайское и ингушское. Для общих вопросов учредить особое областное земское присутствие, в которое должны входить представители от всех этих народностей: от русского населения, от немецких колоний, от землевладельцев, представители туземцев и казенных учреждений. Круг ведения областного присутствия должен быть строго определен и урегулировано применение вотума большинства, чтобы не придавить этим какую-либо изолированную народность…».