Рос орешник... - [35]
Эдик завтракал, ложка выскользнула из рук, он почему-то испугался, увидев старика. Мать инстинктивно, ничего не понимая, заслонила сына, но старик как будто смотрел сквозь ее, не замечал ее, он двигался на Эдика как лунатик и руки вперед, и пальцы растопырены. Он легонько оттолкнул мать, и та не посмела ему противиться, встала позади сына, сжала ему локоть:
— Господи! С ума сошел! Эдик, смотри, он с ума сошел! Уведи его, Эдик.
Эдик попятился, а старик медленно вцепился в его плечо, дохнул ему в лицо своим страшным запахом, плеснул прямо в глаза этой жгучей волной, голубенькой, как ленок. Эдику показалось, что старик сейчас вцепится ему в горло, но тот еще раз сдавил плечо, и пальцы ослабли. Он весь как-то передернулся и стал медленно опускаться на пол, цепляясь за воздух. Эдик стоял рядом, он уже и руки протянул, чтобы удержать старика от падения, но старик не заметил рук. Старик хватался тут рядом за воздух как слепой. Потом упал, голова стукнулась, так легонько стукнулась, но Эдику показалось, что это мертвый деревянный звук. Парень дрожал от страха. Осторожно пошел к двери.
— Сынок!
— Чего тебе? — Он оглянулся, мать стояла неподвижно. — Чего тебе?
Мать едва перевела дух:
— Это не я… Это он позвал…
Эдик посмотрел на старика. Глаза были открыты. «Живой!» Он выбежал из комнаты. В коридорчике толпились соседи. Кто-то сказал:
— «Скорую» вызвали. На кровать надо положить. Эдик, помоги!
— Ни за что! — огрызнулся он, прошел в ванную и заперся. «Пусть сами… Сами пусть… Весь праздник испортил! Он всегда все испортит! Если бы не он, и жить бы лучше было! Зачем он такой только народился, издеватель!»
Сидел долго, несколько раз спускал воду. Кто-то стучался. Эдик отмалчивался.
Потом послышалась беготня. «Врач прибыл. Можно выходить. Побежали! Они все там, у него… Теперь про деньги расскажет, страх какой!»
Эдик вышел, на цыпочках подошел к стариковской комнате. Все были там. И мать. И врач. Эдик вздохнул, прошел на кухню, включил громко репродуктор. Полилась музыка, радостная и торжественная. Эдик расправил плечи. На кухню вбежала мать, погрозила пальцем и торопливо выдернула штепсель. Эдик вышел в коридорчик, врач уже собирался, он был пожилой, и губы его обиженно кривились. Он никак не мог попасть рукой в рукав плаща. Эдик стоял на пороге, улыбался чуть-чуть, чтобы казаться независимым. Врач повернулся к нему лицом и сказал:
— Что же это вы? — И губы его опять задрожали, как от обиды. Он ушел, горбатясь и белея халатом из-под подола плаща.
Мать взяла Эдика за руку и потянула в свою комнату:
— Умер ведь Иван Михалыч!
Эдик остановился от неожиданности:
— Да ну?
Мать развела руками:
— Умер…
— И он ничего не сказал?
— А чего он скажет? Он еще у нас в комнате, наверно, умер, мертвого, поди, и несли. Страх какой! Теперь сниться будет…
Эдик не дослушал, пошел к комнате старика, осторожно заглянул. На кровати что-то лежало под простыней. Посреди комнаты валялась, нагло загнув подол, кукла. Грудь и голова ее были смяты, а, может, кто и наступил впопыхах. Комната была с солнечной стороны, и в ней, как всегда, было много солнца. Окно распахнули. Эдик закрыл дверь. «Значит, ничего не сказал… Мои деньги? »
На улице было тепло. Слышались песни. Набухали почки. Глубоко в земле бродили и наливались будущие соки жизни. Мертвый с виду тополь был жив и собирался распускать листья.
ОСЕННИЕ ЛИСТЬЯ КЛЕНА
— Товарищ Татаринов, после окончания планерки Николай Михайлович просит вас задержаться. Он хочет с вами побеседовать. — Секретарь директора завода повернулась ко мне, улыбнулась.
— Здравствуйте, Любовь Григорьевна. — Я пожал протянутую теплую руку.
— Здравствуй, Дима, здравствуй, — взглядом укорила. — Давно я тебя не видела, давно… Почему вы с женой не заходите в гости? А? Виктор Иванович часто спрашивает, как у Дмитрия Дмитриевича дела в цехе, а вы, как я вижу, и забывать нас начали…
— Ну что вы, Любовь Григорьевна. Как можно? Времени сейчас не хватает. Работа. А мужу большой привет передавайте и скажите, что в ближайшее время обязательно увидимся.
— Понимаю, Дима, понимаю. Да это я просто так сказала. Напомнила о себе, как говорится. Но вы, однако ж, хоть изредка заглядывайте на улицу Гастелло. Мы всегда вам с Ниной очень рады…
Неужели я так устал за последнее время, что стал забывать друзей? Уж кого-кого, а эту женщину надо уважать без всяких отговорок. Когда видишь элегантный серый костюм, ясные синие глаза, всегда поневоле начинаешь думать о ее жизни. О судьбе, которую мы сами лепим. После войны ее муж Виктор, горевший в танке и потерявший зрение, решил к ней калекой не возвращаться. Она нашла его и привезла домой. Конечно, можно долго говорить о долге, о жалости или, наконец, о любви, но философией тут мало что объяснишь. Это же очень трудно: жить со слепым. Сколько раз ставил себя на ее место и никогда еще не находил ответ, как бы поступил я.
В просторном кабинете генерального директора производственного объединения к моему приходу уже сидели человек шестьдесят. Пробираюсь между стульями на свое обычное место, к окну. Платов собирает на столе бумаги, смотрит на часы. Надо набраться выдержки и просидеть с соответствующим заинтересованным лицом энное количество времени.
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.
В рассказах молодого челябинского прозаика затрагиваются проблемы формирования характера, нравственного самоопределения современного молодого человека. Герои рассказов — молодые рабочие, инженеры, колхозники — сталкиваются с реальными трудностями жизни и, преодолевая юношеские заблуждения, приходят к пониманию истинных нравственных ценностей.
Книгу московского писателя, участника VII Всесоюзного совещания молодых писателей, составили рассказы. Это книга о любви к Родине. Герои ее — рабочие, охотники, рыбаки, люди, глубоко чувствующие связь с родной землей, наши молодые современники. Часть книги занимают исторические миниатюры.
Герои произведений В. Тарнавского, как правило, люди молодые — студенты и рабочие, научные работники, пребывающие в начале своего нравственного и жизненного становления. Основу книги составляет повесть «Цвет папоротника» — современная фантастическая повесть-феерия, в которой наиболее ярко проявились особенности авторского художественного письма: хороший психологизм, некоторая условность, притчевость повествования, насыщенность современными деталями, острота в постановке нравственных проблем.
Первая книга молодого белорусского прозаика Владимира Бутромеева написана нетрадиционно. История трогательной любви подростков, встреча с полуграмотным стариком, который на память знает целые главы из «Войны и мира», тревоги и заботы молодого сельского учителя, лирическая зарисовка пейзажа, воспоминания о далеких временах — все это органически входит в его рассказы и повести, в которых автор пытается через простоту будней осмыслить нравственные и философские проблемы, рано или поздно встающие перед каждым человеком.