Рос орешник... - [21]

Самолет чуть покачнулся, над дверью салона зажглось: «Не курить. Пристегнуть ремни». Девушка взглянула на часики, прильнула к окну:

— Ну слава богу, кажется, все обошлось. Чего вы улыбаетесь?

— Не надеялись, что долетим?

Она тихо засмеялась:

— Страшновато все-таки на самолете… Простите, я хотела спросить, вам с аэропорта далеко добираться?

— Да как сказать… Километра три-четыре, может, пять. Минут пятнадцать-двадцать на автобусе. А что?

Она вновь вскинула голубые глаза:

— Не поможете мне сесть на такси? Чемодан тяжелый…

— Хорошо. О чем речь…

— А меня никто не встречает…

— Как так?

— Бабушка на работе. Она кассир, а сегодня второе октября, как раз день получки. Обязана, написала, трудящимся деньги раздать… И зачем работает? Непонятно. Ведь и пенсию сто двадцать имеет. С ее запросами еще и остается… Так нет же… Пишет: «Хочу быть среди людей». А вас встречают?

— Меня?

— Вас! С цветами?

— Меня никто не встречает…

— Никто? Никто?

Я промолчал. Самолет приземлился.

Получив багаж: кожаный чемодан и мою красную сумку с надписью: «Спорт. Спорт. Спорт», — мы вышли на овальную площадь, но на остановке такси уже вытянулась, человек двадцать, очередь. Я поставил чемодан, закурил. Девушка увидела неподалеку светлый «Москвич».

— Я сейчас, — сказала она и буквально через минуту вернулась. — Договорилась. Сразу согласился. За три рубля. Обычный шабашник. И адрес хорошо знает. Сказал: «Почти ко мне в гости».

На площади, видно, с утра прошел дождь. Слабый ветерок сбрасывал капли и листья с почерневших веток деревьев. Девушка тряхнула головой:

— Теплынь какая, у нас — в демисезонных пальто, а здесь — платья без рукавов.

Подошли к «Москвичу». Я взглянул на шофера и узнал Мишку.

— Ну что остановились? Поехали вместе, — девушка тянула меня за рукав.

— Может, подождем такси? Или на автобусе? — неуверенно начал я отступление.

— Но я уж договорилась! Да бог с ними, с деньгами… Не жалейте… Дома будете быстрее!

Шофер вышел из машины. Улыбаясь, довольный смерил нас многозначительным взглядом. Молча открыл багажник, уложил чемодан и «Спорт. Спорт. Спорт», и машина тронулась.

Девушка сидела рядом с шофером. Я смотрел на знакомый до боли затылок Мишки и вспоминал. Я вспомнил сразу все. И Мишку пять лет назад, когда он искренне пожимал мне руку после окончания института и говорил, глядя в глаза: «Еще увидимся». (Вот и увиделись!) Вспомнил свою жену Лиду, которая год назад тоже жала руку и с отчаянием и с вызовом говорила: «Не могу я так! Целые месяцы ждать и ждать, сил моих нет! А Михаил меня крепко любит! И его мать, и моя мама настаивают, чтобы я покинула тебя. Это же каторга: по полгода не видеться!» Вспомнил свою мать, которую долго-долго не видел, вспомнил родную улицу и от усталости откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Внезапно все стало для меня чужим. Дремота подступила к самому сердцу. Я не спал двое суток, спешил, чтобы успеть к завтрашнему утру. Машину мягко качало, и я уже смутно слышал, как девушка что-то рассказывала соседу, над чем-то смеялась. Очнулся от толчка. Машина остановилась у самой обочины.

— Приехали!

Я недовольно посмотрел на девушку. А она здесь зачем? Ко мне, что ли?

Молча вышли. Мне не хотелось ни о чем думать. Достал из багажника чемодан, поставил на асфальт. Девушка улыбнулась:

— Поможете мне?

— Пожалуйста. Только расплачусь…

— Ничего. Вы сперва ей помогите, а я подожду, — и шофер усмехнулся.

— Мне, наверно, сюда. Да, правильно, вот сюда. Шофер сказал, что вы недалеко живете. Да у вас, оказывается, и вправду в городе все друг друга знают…

Я шел за девушкой. Этот дом я узнал! Это был тот самый дом, который будил во мне раньше любопытство. Выходит, что старушка со странными чистыми глазами и бабушка вот этой ленинградки — одно и то же лицо?!

Девушка уверенно открыла калитку и достала в почтовом ящике ключ.

— Все, как мы договорились в письме. — Гостья увидела на ветках свисающий черный виноград, глаза ее загорелись, и она, не вытерпев, сорвала спелую кисточку. — Виноград-то душистый! Настоящий, не магазинный. — Протянула мне гроздь: — Попробуйте.

Я отказался:

— Спасибо. Я уже пробовал…

В комнате я поставил чемодан к шкафу и мрачно смотрел в пол, боясь отчего-то взглянуть на загадочную стену, словно все эти годы ждал я этого момента, который должен поведать мне о самом главном, о чем я и не задумывался много лет. И я посмотрел. На стене — портрет. Белобрысый парень, некрасивый, очень молодой.

— Ее сын? Внук?

— Я же рассказывала… Муж!

Я, наверно, глупо ей улыбнулся, она весело в ответ рассмеялась:

— Я и говорю, стоило ли себя мучить! Такая молодая была! Можно вполне замуж выйти. Долго ли кого-нибудь найти! Это же неразумно… Жизнь-то одна… Тем более он погиб…

Она вдруг замолчала, посмотрела на меня внимательно и тихо добавила:

— Спасибо, что помогли… А шоферу я уже два рубля отдала. С вас только рубль… Так вы зайдете ко мне в гости? Может, с городом познакомите?

— Я завтра вечером улетаю назад.

Еще раз взглянув на портрет, повернулся и вышел.

Открытый багажник «Москвича» краснел квадратом сумки. «Спорт. Спорт. Спорт», — прочел в последний раз и захлопнул багажник.