Рональд Лэйнг. Между философией и психиатрией - [129]
Такой интерес к психически больным, к их опыту вполне органично вписывался в экзистенциально-феноменологическую традицию. Обращенность экзистенциализма к конкретному человеку с его жизненной ситуацией и его проблемами, а также методологическая строгость феноменологии требовали от Лэйнга поворота к самому больному с его опытом и его миром. В своей практической работе он умел растворяться в собеседнике, вживаясь в его мир и опыт. Такое же эмпатическое проникновение он демонстрировал и в своих теоретических работах.
Во всех книгах и раннего, и позднего Лэйнга мы встречаем истории страдающих людей. Начиная уже с первой книги, с «Разделенного Я», каждая его теория опирается и подкрепляется рассказом из жизни одного или нескольких его пациентов. Это вполне экзистенциалистское и феноменологическое внимание к жизни конкретного человека способствовало тому, что книги Лэйнга читались не как научные труды, а в чем-то как интеллектуальные романы. Живая непосредственная история была обязательным элементом драмы его книг, и эта история, и характер ее изложения всегда соответствовали тому, что Лэйнг пытался донести до читателя.
К тому же истории Лэйнга – это в основном диалоги. И даже в «Разделенном Я», где он еще не обращается к диалогической форме и межличностной коммуникации, мы видим явный семейный контекст. Начиная с «Я и Другие» эти истории – всегда беседы, диалоги, и очень редко монологи. Лэйнг считал, что непосредственность беседы невозможно теоретизировать, поэтому важно и нужно представить ее в первозданном виде. Именно в хитросплетениях вопросов и ответов становятся видны мистификация, двойное послание и другие механизмы семейного принуждения. В примерах Лэйнга поэтому нужно читать между строк, это междустрочие он и старается сохранить и вывести на первый план.
Постепенно, в 1970-е гг. беседы все больше и больше занимают Лэйнга. Выходят «Узелки», «Беседы с Адамом и Наташей», а также маленькая книжечка «Ты любишь меня?», где вперемешку со стихами мы читаем диалоги. Лэйнг двигается от коллизий семейных отношений в «Узелках», от иллюстраций непонимания и неведения, к полноценному и доверительному общению в «Беседах с Адамом и Наташей». В этих книгах больше нет теории, а есть лишь непосредственные картинки человеческого общения.
Интерес к межличностному взаимодействию был магистральным для Лэйнга интересом, объединяя все его ипостаси: теоретика, исследователя и практика. А как психиатр-исследователь Лэйнг был не менее талантлив, чем теоретик. Он умел организовывать, умел выдавать интересные гипотезы и выкладываться на эксперименте. Два его центральных исследовательских эксперимента – исследование семей шизофреников и изучение межличностной коммуникации – привели к ощутимым и значимым результатам. На основании совместного с Филлипсоном и Ли исследования межличностного взаимодействия был разработан опросник, на основании совместного с Эстерсоном исследования семей шизофреников – выработана теория происхождения шизофрении, наделавшая в свое время так много шума. Оба эти исследования стали значимы и для самого Лэйнга: первое подтолкнуло интерес Лэйнга к непосредственному общению и его коллизиям, второе способствовало развитию социальной и политической теории шизофрении, которая впоследствии нашла свое отражение в статьях и выступлениях «Политики переживания».
Однако исследования для Лэйнга были интересны, во многом, не на выходе, а в процессе. И здесь в нем говорил не только исследователь, но и терапевт. Ипостась Лэйнга как психотерапевта – ипостась немаловажная. Уже не раз отмечалось, что Лэйнг не сформировал никакой психотерапевтической школы или направления. Очень трудно описать и сущность его подхода. Да и сам он не написал по психотерапии ни одной книги и лишь несколько статей. Во всем он предпочитал спонтанность, избегая строгих схем и четкой приверженности методу.
Практика в жизни Лэйнга всегда определяла его теорию. Его первые книги были написаны на основании его клинического опыта: «Разделенное Я» рассказывала о реальных клинических случаях, «Здоровье, безумие и семья» и «Межличностное восприятие» были построены на основании проведенных в клинике исследований. Его нельзя было назвать исключительно теоретиком. При всей глубине его работ он так и не смог достигнуть стихии чистой теории. Его нельзя назвать исключительно практиком, поскольку его критика господствующей парадигмы психиатрии всегда указывала на высокий уровень рефлексии. Он так и функционировал между практикой и теорией.
В каком-то смысле Лэйнг был феноменологически ориентированным психотерапевтом, предпочитая отбрасывать четко определенные наработки и ориентируясь на спонтанность. У него был талант. Все, кто знал его, говорили, что он всегда был естественным и открытым, и это подкупало его собеседников. С ним было приятно поболтать, общение с ним было легким и позитивным. Этим талантом он пользовался в практике психотерапии.
Многие пациенты Лэйнга говорили о том, что благодаря его естественности и ненаигранности они чувствовали себя собой, они раскрывались, они доверяли ему, как никому другому. Лэйнг блестяще умел устанавливать контакт. Майлз Гроф описывает свое впечатление от лекции Лэйнга в Нью-Йорке в начале 1980-х гг.:
