Ромейское царство - [8]

Предание, пересказанное вскоре после смерти Константина I, его биографом, Евсевием Памфилом, повествует, что, начиная строительство, император взял в руки копье, дабы самолично отметить им границы будущей столицы. Он все шел с ним и шел, чертя линию на земле. Сопровождавшие его придворные, видя чрезвычайные размеры города (около 370 гектаров), с удивлением стали спрашивать его: «Докуда, государь, ты пойдёшь?». Он же многозначительно ответил им, намекая на помощь небесных сил: «Я пойду до тех пор, пока не остановится некто, идущий впереди меня!». Там, где видимый только Константину небесный посланник вонзил в землю меч, и были заложены новые оборонительные стены. Император, имя которого со временем передадут городу, одновременно с языческим «освящением» в понедельник, 11 мая 330 г., в серебряный юбилей своего правления, посвятил Новый Рим — Неа Роми христианскому Богу, справив «Таинство Таинств» — Божественную литургию. Примечательно, что император появился на торжествах в диадеме — символе власти восточных деспотов, которой его римские предшественники избегали. В этом тоже крылся намек на новые отношения.

Вновь отстроенный город действительно получил новую жизнь. Он был прекрасен, обладал великолепным климатом, плодородными окрестностями и рыбными ловлями. Как позже писал византийский ритор, историк Прокопий Кесарийский, Константинополь был как венком «окружен голубым морем и сияющей красотой рощ, окаймляющих береговые бухты». Стремясь выделить его из массы прочих провинциальных полисов, Константин привнес в него черты и обычаи старой столицы Римского государства. В двух километрах к западу от древних крепостных стен Византия он повелел выстроить новые высокие оборонительные стены, получившие его имя, даровал византийцам право на 80 тысяч порций бесплатного государственного хлеба — единственного, чего здесь не хватало, украсил город колоннами, статуями, обелисками, вывезенными из других античных центров Европы, Африки и Малой Азии, выстроил несколько десятков роскошных дворцов-палатиев и храмов-кириаконов, в частности, здание Сената, намного более крупное и роскошное, чем в Риме, патриарший храм Св. Ирины, а точнее, Айя Эйрене — Святого Божьего Мира, базилику мученика Мокия на кладбище и церковь мученика Акакия на берегу бухты. К слову, во дворе ее находилась священная реликвия — дерево, на котором был повешен этот чтимый мученик. Стараниями Константина был устроен форум, Капитолий, водопровод, позволивший со временем соорудить более полутора сотен бань, громадный ипподром, два великолепных театра — важнейших показателей городского благосостояния, унаследованных от античных времен. Он удлинил и расширил улицы за счет галерей, портиков, устроил новые кварталы — копии римских, наполнил город садами, великолепными резиденциями, дворцами знати. Впрочем, лишь немногие из них он дарил римским сенаторским семействам, которые крайне неохотно отправлялись служить на Восток, остававшийся для них чужим отдаленным краем. Они не задерживались здесь надолго и не оставляли своих корней. Сам Константин старый Рим никогда не любил и не стремился оставаться в нем дольше, чем того требовали дела. К старой римской аристократии, сковывавшей его действия, он, мягко говоря, не был расположен и старался опереться на новое окружение, которое сам же лепил. Поэтому ехидный ритор Евнапий имел основания съязвить, что «…основатель города наполнил его пьяной, прожорливой толпой, слишком тупой, чтобы правильно произносить его имя». Тем не менее, позже, уже при преемниках императора, новый Сенат, основательно пополненный крупными, богатыми, прежде всего, восточными землевладельцами, получил права и привилегии, равные римскому Сенату.

Таким образом, в правление Константина Великого началась перестройка языческих храмов в церкви-екклесии, евктирии, возведение новых христианских храмов-кириаконов, хотя нельзя сказать, что городу сразу был придан исключительно христианский характер. К тому же отправлять языческий ритуал еще не возбранялось: были лишь запрещены жертвенные воссожжения, сакральная проституция, ритуальные оргии и языческие празднества. Правда, по словам Евсевия Памфила, император посвятил Константинополь Святой Троице и Святой Деве Марии. Недаром со временем именно во имя Богородицы, воспринимавшейся как Градодержица, здесь было отстроено несколько десятков церквей.

С чем согласны все историки: место было выбрано со сверхгениальной точностью. Город, причудливо дарованный и языческим богам, и христианскому Богу, и местным святым, находился в точке, где от Европы до Азии рукой подать. Расположенный между ними протяженный 30-километровый пролив Босфор соединял Понт — Черное море с Пропонтидой — Мраморным морем, названному ныне так по наиболее крупному острову Мармара, известному своими залежами мрамора. Через этот пролив и небольшое море, разделяющие два континента, лежащие так близко друг к другу, что «они почти целуются» друг с другом, было легко перебраться в Малую Азию, а оттуда добраться до любой точки региона, называемого тогда Левант