Ромейское царство - [398]

Одержимый своим планом, Мехмед предпринял грандиозные, дорогостоящие меры по вооружению турок, причем их учителями и наставниками в военном деле уже с XIV в. стали сами европейцы. Османлы оказались хорошими учениками. В высшей степени восприимчивые к новым технологиям, они очень умело привлекали знающих христиан в ряды свой армии, а также хорошо обучали собственных солдат. Все поставки необходимого для артиллерийского корпуса — меди, олова, железа, каменных ядер, селитры, серы — распределяли с помощью транспортной сети, покрывавшей всю страну и непревзойденной по эффективности. Тщательное и продуманное планирование вообще являлось отличительной особенностью военной машины турок.

Пушки делали из кованого железа или отливали из бронзы. Вторые были втрое дороже, но прочнее, надежнее. Стреляли они каменными, гранитными или мраморными ядрами разного диаметра и веса, зависевшего от калибра пушки. Так, под руководством молодого венгерского (по другим данным — германского) литейных дел мастера-техника, христианина Урбана, покинувшего нищего василевса и предложившего свои услуги туркам, османы, готовясь к осаде Города, отлили немало крупных орудий, одно из которых имело исполинские размеры и получило у ромеев прозвание «Василики», то есть «Царская». Длина самой большой в мире громадины превышала восемь метров, толщина стенки ствола — 20 сантиметров, диаметр жерла достигал, по разным данным, от 0,8 до полутора метров, так что в него мог забраться человек, опустившийся на четвереньки. Стрелял этот монстр каменными ядрами весом в 1 200 фунтов, то есть свыше 350 килограммов, на расстояние не менее пятисот метров (приводимая иногда цифра около двух километров или мили представляется не реальной). Чтобы «…никого не поразила немота от неожиданного испуга и не произошел выкидыш у беременных женщин», население Эдирне, бывшего Адрианополя, где отлили пушку, глашатаи заранее предупредили о готовящемся испытании нового орудия. Оглушительный гром от первого пробного выстрела был слышен на расстоянии десяти миль, а облако зловонного дыма закрыло небо. Чтобы шаг за шагом перетащит гигантский пушечный ствол за двести километров к стенам Константинополя понадобилось тридцать пар волов, две сотни людей и два месяца времени. Бронзовое чудище было поставлена недалеко от шатра султана, против константинопольских ворот Св. Романа — «самых непрочных в городе», на главном участке прорыва османов, где крепостные стены в силу особенности рельефа местности — долины речушки Ликос — понижались и было особенно удобно и эффективно вести стрельбу. Именно поэтому на этом участке на высоких холмах была сосредоточена основная турецкая ударная пушечная сила из четырех батарей.

Оружие это было громоздким, тяжелым. Нужен был немалый срок и грандиозное тыловое обеспечение, чтобы по весенней распутице перевезти его на больших, крепких, неповоротливых длинных повозках с цельнолитыми колесами, выгрузить с помощью мощных блоков, канатов, ремней, нужным образом разместить на наклонных деревянных платформах, окружить защитными бревенчатыми изгородями, нацелить каждое орудие и обеспечить его всем необходимым для стрельбы. Изготовление пушек было делом еще более трудоемким, сложным, точность прицела и скорострельность — низкой. Порох засыпали в орудийный ствол, куда вбивали деревянный пыж, оббитый бараньей кожей или железом. Затем каменное ядро подтаскивали к орудию и закладывали его в ствол. Угол прицела регулировали с помощью деревянных клиньев, которые подбивали под платформу. Амортизаторов не было — их роль играли деревянные брусья и огромные камни, установленные позади пушки. Только они и сдерживали отдачу и откат, чтобы грохочущий, раскаленный монстр не раздавил обслугу. Каждое орудие делало не более пятнадцати выстрелов за день, а пушки большого калибра и того меньше — три-четыре выстрела. Необходимо было время, чтобы охладить их и произвести очередную кропотливую зарядку. Предельная дальность в большинстве случаев по нынешним меркам тоже была невелика — 180–200 метров и очень редко достигала пятисот метров. Но урон они приносили огромный, сила поражения была сокрушительной, впечатление приводило в ужас.

С начала XV в. для выстрелов стали использовать «зернистый» порох, гораздо более эффективный, чем прежний порошок. Его научились производить из серы, селитры и древесного угля, смешанных до состояния пасты, которую потом высушивали в виде плиток и дробили на гранулы. Такой порох быстрее горел, был более устойчив к влажности и, самое главное, давал взрыв большей мощности, — настолько сильный, что иногда разрывал как стекло слабые от трещинок в металле орудийные стволы, губил, калечил орудийные расчеты из пушечных мастеров-литейщиков и их прислугу. Даже знаменитая гигантская «Василика», лично отлитая опытным мастером Урбаном, дважды взрывалась к великому гневу султана. Современники недаром называли эти ужасные орудия «диавольскими»: в их громовом реве, вспышках пламени, облаках зловонного дыма, страшно трясущейся земле, чудовищном шуме ядер, с невероятной силой, непреодолимой мощью и грохотом рушивших дотоле считавшиеся неуязвимыми каменные стены, им чудились духи ада, нечто инфернальное. По словам очевидцев, земля колебалась на две мили вокруг, так что даже в крепких корпусах галер в Золотом Роге отдавалась сила разрывов, а гром пушек, извергающих огонь, слышали за пять мил за Босфором. Женщины падали в обморок. Испуганным жителям, забившимся в церкви, казалось, что наступил Апокалипсис, конец света, гремят трубы последнего, Страшного суда и грядет воздаяние за грехи христиан. Со взрывами и черным дымом, в облаках пыли, щебня приближался конец. Антихрист в обличье Мехмеда стоял у ворот.