Ромейское царство - [11]

Как бы то ни было, ромейский император был единственным, кто не имел господина, абсолютно свободным, зависевшим на этой земле только от самого себя и от Бога. Все остальные были его подданными — иппиками, политами-гражданами, народом (димос, лаос) или слугами, но в переносном значении обозначались одним греческим слово «дулы» — рабы. Поэтому даже могущественному генерал-губернатору целого края ни коим образом не было зазорно назвать себя «прирожденным рабом» императора и уж тем более пасть перед ним ниц: между царем и его подданными нет места стыду. Понятие собственного достоинства, обычно сопряженного с сословной привилегированностью или личными заслугами, в этой системе координат отсутствовало, а точнее, ассоциировалось с занимаемым положением, саном, чином. Сам же император, даже имея коронованных соправителей, правил как неограниченный монарх, откуда и происходил его титул — автократор (в переводе с греч. «самодержец», а точнее, «единоправец»), а централизованная монархия — власть одного правителя понималась как справедливое и законное правление такого автократора. Критике мог подвергаться конкретный император — тот или иной человек, но не священная идея монархической власти и ее божественного происхождения.

Долгом автократора было наблюдать за происходящим в государстве и отвечать за все, подписывать чернилами из пурпура практически все государственные документы. Он был главой правительства, руководителем внешней политики, сердцем администрации, единственным законодателем, верховным судьей и главнокомандующим армией, вождем и защитником народа. От его имени юристы редактировали законы, отвечали рескриптами-предписаниями на многочисленные запросы дворцовых канцелярий и наместников в провинциях. Императору ромеев надлежало демонстрировать справедливость, расточать благодеяния, милости, всячески проявлять благочестие и высшую добродетель — филантропию, то есть заботу, попечение, касающиеся исключительно всех своих подданных, христианских верующих. Они должны были своими молитвами помогать государю в его деятельности. Но он же мог судить, казнить их, приказывать калечить, конфисковывать имущество, отправлять в ссылку, изгнание. Его воля простиралась даже на Церковь. Все должны были ему повиноваться и молится за него как за «Отца Ромеев» — «Патер Ромаион», главу одной большой семьи, состоящую из верноподданных.

Большинство правительственных ведомств получали указы напрямую от императора, а его основные помощники, которых он был волен назначать и смещать, являлись придворными. Это главная причина, по которой византийская администрация была весьма централизованной. Уже в III в. утвердился принцип римского права: «То, что угодно императору, имеет силу закона». Только он один — живой закон был свободен от обязательного его соблюдения, что, впрочем, означало, что император может создавать законы, но не злостно нарушать их. Считалось, что подобное превращает его в тирана.

Власть государя ромеев была полной, а каждодневная жизнь подчинена жесткому этикету. Официально принятый, сложный императорский церемониал — система сложившихся традиционных ритуалов презентации власти подчеркивала порядок и стройность жизни Империи, величие ее императорской власти, священный статус, недосягаемую высоту царского трона. Именно этим, полагали ромеи, их жизнь отличается от жизни варваров, дикарей, инородцев-эфников. Придворный этикет, праздничная церемониальная культура, ее зримые акты несли в себе этический заряд, создавали положительный, умиротворяющий эффект, порождая у зрителей и участников обрядов самые просветленные и жизнеутверждающие эмоции.

Так, поначалу византийских императоров провозглашали в соответствии с древним обычаем, ставя на щит и поднимая его на нем перед армией и собравшимся народом. Церковь не играла никакой роли в божественном выборе. Позже, в 457 г. этот способ информировать страну о восхождении на трон Империи нового монарха был заменен религиозной церемонией — Патриарх Константинополя благословил на царство уже коронованного нового государя, освятив его как личность. Но только с VII в. стала осуществляться коронация царя Патриархом в главной церкви столицы — Святой Премудрости Божьей — Святой Софии, заложенной при Константине Великом. Патриарх читал в алтаре молитву над короной, перед тем как под шумное одобрение собравшихся верующих возложить ее на голову императора, как положено, подписавшего обет верности. В свою очередь все присутствующие подданные коронованного василевса в строго определенной последовательности подходили к трону и клялись избраннику в верности.

Со временем коронацией в виде религиозной церемонии стало сопровождаться и объявление соправителя императора, только происходила это не в Св. Софии, а в одной из дворцовых церквей, где Патриарх, благословив корону, передавал ее императору, который, как и в случае коронации его жены, сам возлагал ее на голову соправителя. Старший соправитель в свою очередь назначал себе собственного соправителя и преемника, который получал титул кесаря, чтобы отличаться от императора и его прямых наследников. Если соправителем была женщина, ей присваивали титул «августа» (ударение на букве «у»). Однако никогда у власти в ранней Византии не было более одного правителя с максимум двумя соправителями.