Романовы в дороге. Путешествия и поездки членов царской семьи по России и за границу - [50]
В загородных резиденциях действовала трехступенчатая система доступа к государю: дворцовое или государево село – государев двор – дворец{475}. За городом поселение и государев двор были слабее дифференцированы, чем в Москве, что открывало возможности для активного взаимодействия царской семьи и подданных, прежде всего во время обмена пожалованиями и подношениями, подачи челобитных грамот. В какое бы время не ехал царский поезд, в каждом населенном пункте его встречал священник, староста и крестьяне, которые подносили хлеб-соль, грибы, ягоды, пироги, блины и прочие продукты и ожидали ответного одаривания. Обмен пожалованиями и подношениями продолжался после прибытия в резиденцию: бояре, дворяне, купцы и крестьяне шли во дворец с подарками, ожидая эквивалентного возмещения. На всем протяжении поездки к царю также обращались челобитчики. Их численность могла достигать нескольких десятков человек. Обычно царь не принимал челобитных грамот, они поступали к руководителю Челобитного или другого приказа, что в любом случае ускоряло прохождение документа (в Москве прием челобитных был ограничен приказами){476}.
Сжатая структура политического пространства царских резиденций способствовала возникновению новых форм публичного взаимодействия верховной власти с подданными и иностранными дипломатами. Особый интерес представляют садовые аудиенции, неизвестные традиционной дипломатии, принятой в Кремле. Они включали в себя совместную прогулку членов царской семьи и членов посольства, осмотр сада и окрестностей с надвратных вышек и жалование посольских людей питьем. В пространстве загородных резиденций более активную политическую роль играли царицы и царевны: здесь они принимали иностранных дипломатов, проводили аудиенции, жаловали приближенных{477}.
События 1682 г. продемонстрировали, что за городом царский двор умело сочетал традиционные и новые формы публичности. Так же, как и в Кремле, верховная власть во время поездок занималась целенаправленным формированием общественного мнения{478}. Примером такой манипуляции является изветное письмо о князьях Хованских, повешенное на Передних воротах государева двора в Коломенском 2 сентября 1682 г.{479} В историографии широко распространено убеждение, что письмо было составлено при участии правительства боярина И. М. Милославского{480}. Оно сыграло важную роль в обосновании казни князей Хованских и способствовало возвышению царевны Софьи. Во время суда над князьями И. А. и А. И. Хованскими были использованы новые формы публичности. Князья были приведены на площадь перед передними воротами государева двора в селе Воздвиженском, где на скамьях уже сидели думные люди. После прочтения царского указа, составленного по приговору Боярской думы, Хованские были казнены «в селе Воздвиженском на площади у Болшой Московской дороги»{481}. Объявление приговора на площади в присутствии думных людей придавало суду публичный характер, распределяло ответственность за решение на всех членов Боярской думы и подчеркивало отлучение от государева двора Хованских, обвиняемых в измене, «злом умысле» на здоровье царей и власть и «подыскание под Московское государство»{482}. Осуществление судебного процесса в Воздвиженском было вынужденной мерой, так как правительство не могло замирить московских стрельцов и вернуться в Москву, не осудив Хованских. В то же время в организации судебного процесса наблюдается желание понизить статус Хованских и придать суду публичный и соответственно более легитимный характер.
Конечно, не следует абсолютизировать публичную культуру загородных резиденций. В них, как и в Кремле, оставалось приватное пространство внутренних помещений дворца, куда не могли войти простые посетители. Сами члены царской семьи определяли границы приватности и публичности и степень своего участия в публичной жизни резиденции{483}.
Различия в характере двух политических пространств, кремлевской и загородных резиденций, привели к тому, что в них правящая династия придерживалась различных стратегий взаимодействия с политической элитой. В Кремле царская семья больше зависела от интересов фаворитов, членов Боярской думы и стрельцов. Подмосковные резиденции позволяли находить более выгодный баланс между различными социальными группами: боярством и дворянством, стрелецкой гвардией и другими вооруженными формированиями (иноземными и потешными полками, дворянским ополчением). Представители правящей династии научились использовать это преимущество уже в последней четверти XVII в. Во время Московского восстания 1682 г. царская семья покинула Москву и даже перенесла празднование Новолетия в Коломенское. Длительная загородная поездка была направлена на то, чтобы объединить лояльное дворянство и выступить против князей Хованских и мятежных стрельцов. Этим же способом воспользовался Петр I, когда в 1689 г. бежал из Преображенского в Троице-Сергиев монастырь для борьбы с царевной Софьей и поддерживающими ее придворными. Таким образом, загородные резиденции стали важным инструментом царского контроля над политической элитой, чрезвычайно востребованным в условиях социальных трансформаций рубежа XVII–XVIII вв.
