Романовы в дороге. Путешествия и поездки членов царской семьи по России и за границу - [48]

.

Несмотря на приподнятую обстановку, как вспоминал Г. И. Шавельский, ощущение тревоги все же не покидало многих из присутствовавших на торжественных мероприятиях: «масса приглашенных, кругом блеск, величие, торжественность, но в речах звучат нотки, на лицах читаешь выражения, свидетельствующие о неуверенности в завтрашнем дне. И сердце сжималось от страха при мысли, всё время долбившей мозг: что, если эти доверившиеся силе русского оружия, теперь торжествующие и изливающие откровенно свои чувства, опять попадут в руки австрийцев?»{450}. О возможных последствиях такого поворота событий жителям Львова было хорошо известно. С начала войны они подверглись массовым репрессиям со стороны австрийских властей, многие были казнены, многие отправлены в концентрационный лагерь Терезин{451}. Возможно, симпатии мирного населения Галиции к русским объяснялись в том числе и тем, что, несмотря на определенные репрессивные меры, предпринимавшиеся русскими властями, они, безусловно, были намного мягче австрийских.

Впечатление от поездки по Галиции и у императора, и у его окружения осталось самое положительное. Императрица писала супругу: «Друг в восторге и благословляет тебя […], сейчас прочла в “Новом времени” все про тебя и так тронута и горда за тебя. Как же хороши были твои слова на балконе – как раз то, что надо!»{452}. Александра Федоровна добавила далее, что эти славянские земли Господь соединил с их старинной матерью Россией, «и теперь мы достаточно сильны, чтобы удержать их за собой». Подобные чувства испытывали и другие, ранее сомневавшиеся в целесообразности поездки. В. Ф. Джунковский писал, что «осталось впечатление, что Галиция закреплена за нами навсегда, никто не допускал мысли, что все это мы отдадим так скоро»{453}.

В дороге, в пути, в движении

А. В. Топычканов. Кремлевская резиденция vs подмосковные резиденции: зоны конфликта во второй половине XVII в.

Тема сборника «Романовы в дороге: путешествия и поездки членов царской семьи по России и за границу» чрезвычайно важна для изучения функционирования политической системы России. Дорога не просто связывала верховную власть и подданных, центр и периферию. В условиях отсутствия средств массовой информации и коммуникации церемониальные выезды и шествия, прогулки членов правящей династии представляли собой важнейший механизм конституирования власти и государства. По наблюдению Г. Поста, в средневековой Европе монарх одновременно выступал и как правитель, и как квинтэссенция территориального государства, которым он управлял, поэтому статус правителя отождествлялся с государством (stato){454}. В этом заключена одна из причин частых путешествий европейских и российских монархов. Для длительного проживания в том или ином месте правители устраивали городские и загородные резиденции.

В западной историографии большое внимание уделяется взаимодействию резиденций (дворов), города, пригорода и сельской округи в Средние века и раннее Новое время, однако эта проблематика в российской истории по-прежнему изучена слабо, несмотря на то, что первая городская резиденция в России возникла уже на рубеже XV–XVI вв., а при великом князе Василии III появились первые загородные резиденции в Александровой слободе и Коломенском. Вероятно, только О. Р. Хромов обратил внимание, что царские усадьбы во второй половине XVII в. выполняли некоторые столичные функции{455}, что заставляет более внимательно отнестись к вопросу о взаимоотношениях Кремля и загородных резиденций[14].

После Смуты начала XVII в. первые Романовы сосредоточили свое внимание на восстановлении кремлевского дворца, и только с конца 1630-х годов началось возрождение загородных резиденций. К концу XVII в. был отстроен и расширен кремлевский дворец, украшен Кремль; вокруг Москвы создано 22 резиденции с дворцами или «избушками для государевых пришествий», а также возведены дворцы в Троице-Сергиевом, Саввино-Сторожевском, Новодевичьем и других монастырях. Развитие сети резиденций сопровождалось увеличением их посещаемости, масштабными работами по благоустройству и определением их юридического статуса. Третья глава Соборного Уложения 1649 г. «О государеве дворе, чтоб на государеве дворе ни от кого никакова бесчиньства и брани не было» впервые указала на существование «государевых дворов» не только «на Москве», но и «в объезде», т. е. во время царского выезда, в том числе и в загородные резиденции. Таким образом происходило сближение нормативного статуса кремлевской и загородных резиденций при сохранении существенных различий между ними.

Безопасность царской семьи. Резиденции имели разные условия для обеспечения безопасности царской семьи. Если для Кремля опасность представляли прежде всего общегородские волнения, пожары, колдовство и неосторожное обращение жителей Кремля и стрельцов с оружием, то перечень вероятных угроз для жизни и здоровья государя в загородных резиденциях был гораздо шире. Показательны многочисленные случаи покушений на царевича, а потом и царя Петра Алексеевича. Вопрос о достоверности этой информации остается открытым, поскольку следственные дела почти не сохранились и известны по отрывкам и косвенным упоминаниям. Для данного исследования важно, что современники верили в возможность покушений на государя именно в загородных резиденциях. Первый заговор – Ивана Кирилловича Нарышкина – был раскрыт 8 августа 1677 г.