Роман роялиста времен революции - [75]

Келлерманенъ и Крансе сознавали, что имъ придется посчитаться съ ліонцами, несмотря на ихъ свойства, ихъ костюмъ, ихъ пѣсни.

Они предвидѣли, что потребуется долгая и трудная осада, чтобы уничтожить этихъ храбрецовъ и что Республику придется обагрить кровью.

Эта перспектива была отчасти по вкусу Крансе:

"Бомбы готовы, — писалъ онъ Конвенту, — въ огнѣ поспѣваютъ и пули, и если только ліонцы будутъ упорствовать въ своей непокорности, мы будемъ воевать съ ними при свѣтѣ огня, который поглотитъ этотъ непокорный городъ".

Насиліе, которое чувствовалось въ этихъ фразахъ Крансе, однако, не удовлетворило Конвента; чтобы подогрѣть его рвеніе, Конвентъ отправилъ еще трехъ новыхъ комиссаровъ: Мегре, Шатоневъ-Рандона и Кутона.

Такая компанія дѣлала пребываніе Келлерманна въ de la Pape окончательно невыносимымъ. Курьеръ, прибывшій изъ Савойи, послужилъ ему предлогомъ бросить междуусобную войну и направиться въ границамъ.

Кантонъ Вале далъ свободный пропускъ пьемонтскому войску. Герцогъ Монферра угрожалъ Аннеси, тогда какъ генералъ маркизъ де-Кордонъ двигалъ свой авангардъ на Шамбери.

Келлерманъ сейчасъ же двинулся на встрѣчу нашествію и въ нѣсколько дней отбилъ войска къ Альпамъ, но этихъ нѣсколькихъ дней было достаточно, чтобы Ліонъ попалъ въ полную зависимость отъ Крансе.

Доведенный до отчаянія множествомъ мелкихъ неудачныхъ стычекъ, въ которыхъ солдаты Конвента бывали всегда отброшены, Конвентъ рѣшилъ 23-го августа отдать приказъ о бомбардированіи.

Но взгляните, что за разница между осажденными и осаждаемыми: въ то время, какъ Крансе дѣлалъ свои послѣднія распоряженія, Преси, противъ него, инспектировалъ батарею въ Croix-Rouses.

Этою батареею командовалъ одинъ старый офицеръ, имя котораго никто не зналъ, онъ былъ прозванъ "Пьерро", за его куртку и штаны изъ бѣлой бумазеи…

Когда Преси оканчивалъ свой осмотръ батареи, Пьерро указалъ ему на Крансе, который въ нѣсколько стахъ саженяхъ, стоя, читалъ письмо; Пьерро собирался уже поджечь фитиль орудія, которое онъ направилъ на члена Конвента.

Его остановилъ Преси: "Нѣтъ, — сказалъ онъ, — будемте только защищаться".

"Въ такомъ случаѣ хоть его лошадь", продолжаетъ Пьеро, указывая на животное, которое солдатъ держалъ подъ узду подлѣ Крансе.

"…Ладно… Пали въ лошадь"…

И вотъ несчастное животное взорвано пулею, отъ которой спасся ея хозяинъ благодаря великодушію де-Преси.

III.

Генералъ Вобоа, который командовалъ республиканскими батареями, написалъ Дюбуа-Крансе: "Ожидаю"… "Пли!" — отвѣтилъ членъ Конвента. И первая республиканская бомба, очертивъ во мракѣ ночи свою огненную параболу, упала на площади Бельвуръ, въ томъ мѣстѣ, гдѣ нѣкогда возвышалась статуя Людовика XIV.

Одинадцать часовъ вечера. Бомбы такъ и летятъ. Въ нѣсколькихъ мѣстахъ пожаръ. Удивительно себя держатъ ліонцы. Они точно разомъ пріобрѣли опытность въ дѣлѣ осады. Всѣ на своихъ мѣстахъ; служба исполняется въ совершенномъ порядкѣ, вездѣ разложены толстые слои навоза, при входѣ у каждаго дома разставлены еще наканунѣ резервуары, которые наполняются водою.

Между тѣмъ огонь батарей Крансе все усиливается. Бомбы летятъ въ такой массѣ, что въ кварталѣ Бельвуръ невозможно оставаться. Поневолѣ всѣ бѣгутъ изъ него. Дѣти, женщины, спасаются на другой берегъ Соны, въ кварталъ Фурвьеръ, въ который покуда орудія еще не попадали. Вдругъ, среди страшной пальбы, на ліонскихъ аванпостахъ, появляется республиканскій парламентеръ. Онъ передаетъ предложенія мира. Крансе надѣялся, что пылающій городъ не откажется отъ нихъ.

Преси совѣтуется съ муниципальными властями. Ему отвѣчаютъ, "что въ часъ опасности не идутъ на такія позорныя соглашенія".

И начинается усиленное бомбардированіе, которое длится до самаго утра.

Въ эту ужасную ночь женщины были предпріимчивы не менѣе своихъ мужей или братьевъ. Случалось видѣть, какъ онѣ вырывали изъ бомбы горящіе фитили… Если взрывало бомбу, онѣ первыя являдись на помощь.

Онѣ же, на слѣдующій день, когда Крансе имѣлъ дерзость требовать себѣ хирурговъ для перевязки его раненыхъ, явили желаніе, чтобы эти раненые были поручены ихъ уходу.

Онѣ разсчитывали на состраданіе, по крайней мѣрѣ, къ тѣмъ, которые будутъ находиться подъ охраною большого чернаго знамени. Но нѣтъ, на слѣдующую ночь огонь возобновился, къ всеобщему ужасу дула орудій были направлены на госпиталь, гдѣ раненые, наканунѣ, нашли себѣ такой великодушный пріютъ.

Большая часть этихъ подробностей заимствована изъ "Воспоминаній" m-lle де-Вирье. "Въ революціонерной арміи говорили, что графъ д'Артуа живетъ въ госпиталѣ. Этого было достаточно для Крансе, чтобы забыть всѣ законы человѣколюбія… Тамъ творились страшныя вещи. На больныхъ рушились потолки…

"Болѣе сорока разъ загоралось въ повояхъ, но каждый разъ удавалось потушить огонь.

"…Однако, когда рухнули своды, строеніе сдѣлалось негоднымъ для жилья… Пришлось подумать, куда размѣстить раненыхъ.

Тѣ изъ нихъ, которые могли еще кое-каъ сами тащиться, уползали въ простыняхъ или въ одѣялахъ. Тѣхъ же, которые были не въ состояніи двигаться, переносили сидѣлки и горожанки подъ летящими бомбами. Было убито не мало изъ этихъ несчастныхъ во время передвиженія на носилкахъ.