Роман одного открытия - [41]

Белинов с удивлением смотрел на жену — такая новая и неведомая ему мудрость скрывалась в ее мыслях. Как будто он по-детски поглощенный игрушками, слушает мудрые наставления матери.

Не внушал ли он этих мудростей Радионову при встрече с ним, чтобы проверить, а может быть, чтобы освободиться от их требований, отправив их другому…

— Разве я не утверждаю себя моей работой… — возражал не совсем уверенно Белинов, выслушивая практическую философию молодой женщины, которая возвращала его к былому, к раннему детству.

Приглашение на бал вновь пробудило различия в их вкусах и настроениях.

— Приглашение… на бал, — совсем равнодушно, коротко сказал Белинов, встретив взгляд жены, вопросительно улыбавшейся.

Мария-Нона быстро протянула руку к шикарному конверту…

— Асен, — обратилась она к нему с подкупающими нежными нотками в голосе. — Неужели мы не пойдем?

— На бал? — удивленно поднял брови Белинов.

— Да. На этом балу собирается лучшее общество. Ты бы не хотел?.. — ее голос просительно задрожал. — Тебе для дела нужны кое какие связи. И вообще — отдохни, развлечения освежают голову.

— Развлечения? — усмехнулся Белинов. — Да ведь я даже не танцую. И кроме того… — Но он вдруг осекся и пристально посмотрел в прекрасные глаза жены. Затем медленно обнял ее за плечи, еще пристальней заглянул в глаза и с неожиданной скорбью прижал ее голову к своей груди…

Ему на секунду показалось, что какая-то птица, мягко шумя крыльями, взмывает в бездонную синеву. Он потер лоб рукой, отстранился от Марии-Ноны и виновато улыбнулся.

— Я как будто иногда побаиваюсь, — промолвил он, — то ли нашей суровой жизни, то ли еще чего-то необъяснимого… А может быть ты и права. Нужно время от времени отдыхать — гулять в высокой траве широкими, смелыми шагами… А на бал медиков, раз ты хочешь, то поедем.

— Асен, неужели из-за меня?! — приласкалась к нему с легким упреком Мария-Нона.

— Да пустяки — из-за нас обоих.

— Это нужно. Ты пойми, Асен, — вдруг перешла на серьезный тон Нона. — Одни чего бы мы добились?

Белинов с доброй улыбкой посмотрел на жену, положил руку ей на плечо и в приливе дружеских чувств сказал:

— Я чувствую себя прекрасно без этой публики, Мария. Но для тебя, для нас обоих, постараюсь себя обуздать, научиться жить среди этих людей, раз ты находишь, что это нужно.

— Да мы можем и не ходить на бал, — неожиданно равнодушно заявила Мария-Нона, и глаза ее померкли.

— Да уж ладно, — расхохотался уже повеселевший Белинов, — сегодня вечером мы будем среди лучшего общества столицы — среди людей. Ты будешь танцевать, а я… выпью несколько кружек пива. Помнишь, как там у вас в Вене?..

И снова неожиданно Белинов ощутил как его сердце сжалось от смутных предчувствий и холодок пробежал между ним и его женой. Но когда Нона благодарно ему улыбнулась, радость, что он доставит ей удовольствие, взяла верх и к нему вернулось обычное спокойствие.

Позже от этого вечера у него осталось несколько ярких воспоминаний. Казалось бы на первый взгляд, с ним и его женой ничего особенного не приключилось. Но теперь он видел, что-то новое и темное, вкравшееся в его жизнь, началось именно в тот вечер, на балу.

Несколько раз он мысленно восстанавливал картины того вечера. Анализ не проливал света. Оставалось смутное предчувствие, как утренний туман в горах…

На балу они ходили под руку, вспоминали прекрасные вечера в Вене. Она плотно прижималась к нему, словно ища защиты. Весело втолкнула его в такси, остановившееся у тротуара. А когда, при толчке, они упали один на другого, он почувствовал желание, словно чувство освежалось благодаря необычной обстановке. Когда они поднимались по широкой лестнице в огромный зал, залитый ослепительным светом, Белинов заметил, что жена его идет уверенным шагом, как будто помолодевшая…

«Вот он, авантюристический дух, влекущий нас, — думал он, — к неведомому, зажигающий огонь в крови и толкающий на приключения…

Белинов был удивлен тем, что вспоминает давно забытые вещи. Он вспомнил от том, как легко двигалась его жена, озаренная светом, отражавшемся в ее волосах и тонувшем в прекрасных, как сказка, открытых миру глазах.

Потом он восстанавливал в своей памяти салон, в котором бушевал вихрь звона, музыки, искрящихся мимолетных звезд… Свет преображал, образы, делая их чистыми как мрамор; шелк переливался разноцветными красками по паркету. От электрических абажуров падал яркий свет на волнующееся море блестящих материй.

Вначале Белинов с женой отошел к бару в стороне и оттуда наблюдали за танцующими парами в залах. Потом Нона долго танцевала. Ее гибкая фигура то и дело скрывалась в толпе танцующих. Белинов издали ловил ее улыбку. Он спокойно попивал свое пиво, ожидая возвращения жены, разгоряченной и пахнущей чужими духами, словно впитанными из воздуха — тонкими, неуловимыми…

К Ноне подошел молодой человек, сдержанно поклонился, обнял за талию и увлек в толпу… Потом он представился — д-р Младен Синилов. Красивый человек показался интересным Белинову. Короткая беседа между ними заставила обоих испытать взаимное уважение друг к другу. Доктор Синилов держал себя хозяином бала — Белинов был доволен этой корректностью.