Роман на вырост - [13]

— Ну ты и ну, — сказала она свою обычную присказку. — Ты сошла с ума.

— Почему? Я же ничего такого не сделала. Это он.

— Хотел тебя поцеловать. Это уже слышала. А что потом?

— А потом… ничего…

— Не ври, я же вижу, что так все не закончилось!

— Ну, хорошо… Потом он меня поцеловал. Когда я смеялась.

— Поцеловал? Ты с ума…

— Успокойся, поцеловал в руку, опять извинялся. А я его слегка шлепнула по щеке, вот!

Лина покачала головой.

— Вы оба ненормальные.

— Ну и что?

Она погрустнела. В задумчивости накручивала на палец прядку волос.

— Что? — спросила я.

— Неужели ты ничего не понимаешь? Ты этого хотела. Ведь так? Ты изобразила злость, психанула, но ты хотела. И он тоже. А дальше? Ведь будет и «дальше».

Я прикусила губу. Когда думала обо всем этом, было как-то так… легко и несерьезно. Но сейчас, когда нужно было произносить слова…

— Я понимаю.

— Что понимаешь? Что будут еще поцелуи и не только поцелуи!

— Ничего «не только» не будет!

— Откуда ты знаешь? Он опять тебя поцелует, и ты будешь готова на все!

Я кивнула. Да, возле него мое сердце колотилось, как сумасшедшее. Каждый его взгляд вызывал у меня дрожь. С утра думала только о нем.

— Ты влюбилась! Ты влюбилась в него! Ты чокнулась из-за его глаз и губ, сама говоришь, из-за его слов! Да, вы неплохо смотритесь вместе. Но ваша разница в возрасте…

— На море я видела и не тмоя хорошаяакие пары.

— Ой, я тебя умоляю! Все артисты находят себе молоденьких, чуть ли не из детсада, ну и что? Ты для него кукла или ребенок, неужели не понимаешь? И, между прочим, ребенок его жены. Ты подумала о маме?

— Он дал мне самые лучшие минуты жизни, — упрямо сказала я, как одна влюбленная героиня, а подумала: «И будут еще лучшие!»

— Но это ее муж, — покачала головой расстроенная Лина. — С его стороны так вести себя — подло. Если бы он был старше, но свободен, и то я не посоветовала бы тебе с ним продолжать. Но человек, который женился на матери, а крутит с дочкой…

— Ты рассуждаешь, как старушка! — крикнула я. — Ты завидуешь!

— Может быть. Завидую тому, что ты переживаешь. Любовь — это любовь. Но тогда как же называется то, что у него с… — Лина замолчала.

— Договаривай! Ты хочешь еще раз плохо о нем сказать — так договаривай!

Лина покачала головой.

Только позже я поняла, что она хотела сказать: «Тогда как же называется то, что у него с твоей матерью?» Жаль, что она не сказала. Вряд ли эти слова привели бы меня в чувство. А вдруг? Но Лина не хотела окончательно ссориться со мной и оставлять меня наедине с моими переживаниями. И она промолчала.

7

Вдруг оказалось, что уже середина августа.

— Еще целых две недели, — утешала меня мама, не понимая моих перепадов настроения.

А у меня в голове не было ни одной мысли о школе или учебе. Никогда особенно не старалась получать хорошие оценки, хотя не была и в отстающих. В школе были девчонки, с которыми было весело.

Но теперь, хотя с Линой почти не встречалась, я мечтала, чтобы лето длилось еще сто месяцев. Или двести. Однажды с раскаянием поняла, что целую неделю даже не подумала о Маше. Какой стыд! И тут же вздыхала, что скоро Скворцов выходит на работу, и мы будем с ним встречаться только рано утром или вечером. В то же время, когда мама сказала, что на несколько дней ей придется поехать в командировку, я готова была побежать к ее начальнику и устроить скандал! А когда прощались с ней на вокзале, намочила ей всю блузку. Скворцов тоже ворчал на ее шефа и хмурился. Уныло вернулись домой.

— Вот нас и оставили одних.

Скворцов обнял меня за плечи и повел на кухню, которая видела все этапы нашего с ним знакомства. Сели за стол, уперлись в него локтями, посмотрели друг на друга. Вдруг он вскочил и принялся ходить по кухне. Особо в ней не расходишься: семь шагов туда, десять туда. Я смотрела на него, ничего не понимая.

— У меня есть гениальная идея, — остановившись, сказал он.

Я засмеялась:

— Ты изобрел машину времени?

Он слегка покраснел и отвел глаза. Почему-то моя шутка ему не понравилась.

— Зачем нам какая-то машина времени? Хватит и обычной. Сегодня вечером будем развлекаться.

— А где? — я сделала вид, что совсем не кричу внутри от радости.

— Что ты сказала?

— Спросила — где?

— Где-то и с тобой. — Он загадочно улыбнулся и отошел к окну. — Согласна?

— Отлично, а где… все же?

— Это секрет.

— Ого? Большой-большой? — надула я щеки.

— Нет, не скажу.

Смотрел на меня так внимательно, что я машинально коснулась того места на груди, где начинались пуговицы. Где они начинались бы, если бы я была не в топе, а в блузке. Мне стало душно и захотелось расстегнуть пуговицу. И не одну.

— Собираемся! — скомандовал он, и я покорно пошла в свою комнату.

Собраться проблем не было. За эти недели мне купили еще два платья и красивые босоножки на не очень высоком каблуке. Я очень люблю танцевать, а на высоких каблуках не танцы, а так… один смех. И дорогие духи. «Она уже взрослая», — сказала мама.

Я как раз причесывалась, когда позвонила Лина:

— Давай встретимся, поболтаем или…

— Мне некогда. Извини, но мы идем развлекаться.

— Куда?

— Это секрет. Сюрприз.

— Понятно, — сказала она. — Ладно, хорошо тебе повеселиться.

Когда я вышла в гостиную: «А вот и я!», Скворцов даже присвистнул. В глазах его было такое восхищение, что весь мир упал к моим ногам. Все принцы и все аристократы могли на коленях просить о милости, но я переступила через них и подошла к своему Скворцову.