Роксолана - [81]
Спустя несколько дней после нападения на дом Ахмеда-паши первая жена падишаха, мать его первенца Мустафы, попросила мужа принять ее. Падишах не мог отказать.
Женщина пришла вместе с малолетним сыном, вся в черном, закутанная в покрывало. А когда откинула его, открылось красивое бледное лицо со следами неизбывной печали. Роняя слезы, она упала в ноги мужу и сказала:
– Прости меня, что докучаю тебе. Но в эту ночь привиделся мне страшный сон: снилось, что некто накинул тонкий шнур… – Тут она знаком велела ребенку покинуть приемный зал и, когда он вышел, продолжала: – …Некто накинул тонкий шнур на шею нашего сына и… – рыдания не позволили ей закончить.
Султан растерялся и вполголоса спросил:
– Чем же я могу тебе помочь? Я не властен над дурными снами.
– Позволь и мне покинуть столицу и поселиться у моих родственников. Меня измучили тяжелые предчувствия.
– С сыном? Но это невозможно. Он мой наследник и должен воспитываться здесь, при дворе.
– Наследник? Еще неизвестно, согласится ли признать его наследником та, от чьей воли зависит все в этом серале – начиная от падишаха и заканчивая лошадьми в конюшнях!..
– Женщина! – сурово прервал ее Сулейман.
– Разве это неправда? – спросила она дрожащим голосом. – Не было ничего подобного в роду отцов твоих! Вся прислуга считается только с ее волей, а я, мать наследника престола великой державы Османов, не имею даже на чем доехать до мечети, чтобы вознести молитву…
– Разве у тебя мало коней и повозок?
– Нет, не мало, вовсе не мало! Но ведь не могу же я показаться на улицах Стамбула с первородным сыном падишаха в худшей карете, чем приблудная невольница с Керван-Йолы, которая…
Не закончив, она снова зашлась плачем. Затем поднялась и закрыла лицо покрывалом.
– Вот так всегда: всем вам кажется лучшим то, что имеет другая. А моя жена Эль Хуррем так же добра, как и ты…
– Так же? И поэтому все другие жены давным-давно забыли, когда муж навещал их? А ты, отец, забыл, как выглядит твой сын от первой законной жены!.. И ты говоришь «так же»!.. О Боже!.. Даже уехать отсюда я не вольна, и должна без конца мучиться одиночеством в этих стенах!..
Она расплакалась навзрыд, горестно раскачиваясь, как черная сосна под зимним ветром. И сквозь плач все еще продолжали доноситься до султана невнятные жалобы.
Сулейман, всегда решительный, в этой ситуации не знал, что предпринять. Тем более что чувствовал и понимал ее прискорбное положение. Внезапно ему пришло в голову, что визит бывшей первой жены – неплохой повод избавиться в дальнейшем от подобных сцен, которые могли поколебать его достоинство в глазах слуг и всего двора.
– Возможно, твою просьбу удастся каким-то образом совместить с воспитанием Мустафы при дворе, – сказал он. – Я подумаю над этим и в надлежащее время тебя уведомлю.
Плач под черным покрывалом внезапно стих. Послышался сдавленный, но острый как сталь голос:
– Совместить? В надлежащее время? О, знаю, знаю! Ты хочешь прежде посоветоваться с нею! Чтобы она приняла это решение!.. Нет!.. Беру назад свою просьбу!.. И не отступлю от своего, разве только меня и моего сына силой вышвырнут из дома мужа и отца, живыми или мертвыми!..
Отвесив глубокий поклон, она вышла из зала, но с трудом сдерживаемые рыдания продолжали сотрясать все ее тело, как ледяной ветер сотрясает дерево.
Атмосфера в серале становилась все более тягостной. Мрачные слухи ползли из покоя в покой по всему огромному дворцу. И наконец озаботилась судьбой внука сама мать падишаха…
Глава XVI
Бог Всемогущий
«Deus ne elongeris a me: Deus meus in auxilium meum respice! Quoniam insurrexerunt in me varice cogitations et timores magni affligentes animam meam. Quomodo pertransibo illaesus? Quomodo perfringam eas?» – «Ego inquit, ante te ibo…»[131]
А утром в пятницу, в турецкое воскресенье, на третьей неделе месяца Шавваль, со всех минаретов турецкой столицы во весь голос закричали муэдзины:
– Аллаху акбар! Аллаху акбар! Ашхаду алла илаха илла ллах! Ашхаду анна Мухаммада-р-расулуллах! Хаййа ала ссалат! Хаййа ала ссалат![132]
Каждую пятницу, в турецкое воскресенье, молодая султанша Эль Хуррем выезжала на молитву в мечеть в золотой карете, запряженной шестеркой белых лошадей, в сопровождении конных янычаров. И как всегда, у стен ее дворца и вдоль дороги выстраивалась двумя длинными рядами стамбульская голь, поджидая милостивую госпожу, мать принца Селима, – отдельно мужчины и отдельно женщины. И простирали к ней руки, прося подаяния.
Кого там только не было! Кто только не топтался под стенами палат Роксоланы! Нищие турки, арабы, курды, татары и прочие мусульмане, а с ними греки, армяне, итальянцы, венгры, валахи и поляки, евреи и цыгане, – и никого из них слуги султанши не оставляли обделенным. Женщинам подавали невольницы, мужчинам – евнухи.
А порой среди этой толпы попадались невольник или невольница из ее родной страны, отпущенные по старости и болезни на волю. Слуги султанши, ловкие и расторопные, уже научились отличать их от других и подавали таким особо – на дорогу домой. И те благословляли ее родным словом, слезами и воздетыми к небу руками.
Так было и в эту пятницу, на третьей неделе месяца Шавваль, когда ранним утром в воротах сераля показалась золотая карета, запряженная шестеркой белых коней и сопровождаемая конной стражей.
Знаменитый телефильм «Великолепный век» привлек внимание всего мира к выдающейся фигуре славянской рабыни Роксоланы, ставшей супругой Сулеймана Великолепного — самого могущественного султана Османской империи. Однако загадочная личность Королевы Востока (как называли Роксолану европейские послы) притягивала внимание писателей и историков задолго до возникновения самого популярного в наши дни турецкого фильма.Исторические книги утверждают, что эту девочку звали то ли Анастасия, то ли Александра Лисовская и жила она на территории нынешней Украины.
Восемнадцатый век. Казнь царевича Алексея. Реформы Петра Первого. Правление Екатерины Первой. Давно ли это было? А они – главные герои сего повествования обыкновенные люди, родившиеся в то время. Никто из них не знал, что их ждет. Они просто стремились к счастью, любви, и конечно же в их жизни не обошлось без человеческих ошибок и слабостей.
Они вдохновляли поэтов и романистов, которые их любили или ненавидели – до такой степени, что эту любовь или ненависть оказывалось невозможным удержать в сердце. Ее непременно нужно было сделать общим достоянием! Так, миллионы читателей узнали, страсть к какой красавице сводила с ума Достоевского, кого ревновал Пушкин, чей первый бал столь любовно описывает Толстой… Тайна муз великих манит и не дает покоя. Наташа Ростова, Татьяна Ларина, Настасья Филипповна, Маргарита – о тех, кто создал эти образы, и их возлюбленных читайте в исторических новеллах Елены Арсеньевой…
Ревнует – значит, любит. Так считалось во все времена. Ревновали короли, королевы и их фавориты. Поэты испытывали жгучие муки ревности по отношению к своим музам, терзались ею знаменитые актрисы и их поклонники. Александр Пушкин и роковая Идалия Полетика, знаменитая Анна Австрийская, ее английский возлюбленный и происки французского кардинала, Петр Первый и Мария Гамильтон… Кого-то из них роковая страсть доводила до преступлений – страшных, непростительных, кровавых. Есть ли этому оправдание? Или главное – любовь, а потому все, что связано с ней, свято?
Эпатаж – их жизненное кредо, яркие незабываемые эмоции – отрада для сердца, скандал – единственно возможный способ существования! Для этих неординарных дам не было запретов в любви, они презирали условности, смеялись над общественной моралью, их совесть жила по собственным законам. Их ненавидели – и боготворили, презирали – и превозносили до небес. О жизни гениальной Софьи Ковалевской, несгибаемой Александры Коллонтай, хитроумной Соньки Золотой Ручки и других женщин, известных своей скандальной репутацией, читайте в исторических новеллах Елены Арсеньевой…
Историк по образованию, американская писательница Патриция Кемден разворачивает действие своего любовного романа в Европе начала XVIII века. Овдовевшая фламандская красавица Катье де Сен-Бенуа всю свою любовь сосредоточила на маленьком сыне. Но он живет лишь благодаря лекарству, которое умеет делать турок Эль-Мюзир, любовник ее сестры Лиз Д'Ажене. Английский полковник Бекет Торн намерен отомстить турку, в плену у которого провел долгие семь лет, и надеется, что Катье поможет ему в этом. Катье находится под обаянием неотразимого англичанина, но что станет с сыном, если погибнет Эль-Мюзир? Долг и чувство вступают в поединок, исход которого предугадать невозможно...
Желая вернуть себе трон предков, выросшая в изгнании принцесса обращается с просьбой о помощи к разочарованному в жизни принцу, с которым была когда-то помолвлена. Но отражать колкости этого мужчины столь же сложно, как и сопротивляться его обаянию…