Роковые мечты - [21]

Впервые я не согласилась с ним, когда он настоял на браке Сары с Генри, который ей приходится двоюродным братом. Я убеждена, что болезнь Эдварда связана именно с этим. Такие случаи бывали и раньше, когда заключались браки между близкими родственниками. Теперь он хочет, чтобы ты вышла замуж за Эдварда. Тогда я все-таки согласилась с ним и пожертвовала своей дочерью; но сейчас я не хочу, чтобы моя внучка выходила замуж за душевнобольного ради продолжения рода. Пусть прекратится род, но этого не будет!

— Бабушка! — воскликнула я, и слезы побежали у меня по щекам.

— Я не поддерживаю его жестокости, — продолжала она, — проявленной по отношению к тебе. Но пойми, Валерия, ты поступила безрассудно, против всех правил морали, связавшись с этим смазливым учителем. Меня очень беспокоит твое легкомыслие, и я пришла к единственному, как мне кажется, разумному решению: ты должна оставаться под опекой моей приятельницы, леди Норли. Я ей о тебе писала, и она ждет тебя. Обещай мне, что ты больше не сделаешь ничего плохого!

Я кивнула головой, не зная, плакать мне или смеяться: я столько раз молила Бога о чуде, и вот чудо совершилось! А впереди меня ждала встреча с женщиной, в доме которой я буду жить. Интересно, какая она? Наверное, милая и добрая. Но я тотчас одернула себя, потому что уже несколько раз видела крушение своих надежд, и сказала:

— А что если леди Норли меня не примет?

Не ответив на мой вопрос, — наверное, она посчитала его бессмысленным, — бабушка достала небольшую шкатулку и вынула из нее сложенный вчетверо лист пергамента, потертую дамскую сумочку из темно-синего бархата и почтовый конверт. Положив передо мной листок бумаги, она сказала:

— Здесь написан адрес одного лондонского адвоката, который много лет занимается делами нашей семьи. До твоего бракосочетания он будет заниматься и твоими делами. Моя старшая сестра, умирая, завещала твоей матери небольшое наследство. Так что ты сможешь экономно жить на доходы с него, если дед лишит тебя наследства. В сумочке двадцать фунтов. Постарайся, чтобы этих денег хватило на дорогу. Больше я тебе дать не могу. Потом ты попросишь денег у леди Норли или у адвоката. Письмо передай леди Норли, в нем я написала ей, что произошло.

Я взяла дрожащими от радости руками сумочку и бумаги и упала перед бабушкой на колени.

— Бабушка, ты спасла мне жизнь! Я буду вечно тебе благодарна.

Она погладила меня по голове.

— Я буду молиться за тебя, Валерия! Рано утром тебя разбудит Брэдшоу, и ты в пролетке — кучером будет Джимми — поедешь в Мереворт. Для отвода глаз, ты едешь к священнику, чтобы отдать ему одежду для бедных. Но Джимми сначала отвезет тебя, а потом поедет к священнику. В сундук, где будет одежда, ты положишь свою дорожную сумку. Прощай, Валерия. Я думаю, мы больше не увидимся. Благослови тебя Бог!

Я поцеловала ее и в слезах выбежала из комнаты.

Никто, к счастью, не заметил, как я возвращалась к себе из красной гостиной. Мои слезы, мое волнение, конечно, обратили бы на себя внимание. Я заперла дверь на задвижку, спрятала сумочку и бумаги под подушку и бросилась на кровать.

Избавление от ужаса пришло именно тогда, когда мне казалось, что нет другого выхода, кроме смерти. Я хотела броситься к ногам королевы, но бабушка решила все проще и лучше: пролетка, деньги, рекомендательное письмо, даже Брэдшоу, которая разбудит меня утром и которая из врага превратилась в друга.

Я долго не могла уснуть, вспоминая все, что со мной было за годы, проведенные в замке Кардуфф. Прощай, замок! Прощай, детство! И вдруг перед моим взором возник Александр О'Коннелл, возник так ясно, что мне захотелось дотронуться до него рукой. Слезы потекли у меня из глаз, потому что рана, нанесенная им моему сердцу, не хотела заживать…

В трубе выл ветер. Наконец в камине погасли последние угольки, и вокруг стало тихо и темно…

Меня разбудил стук в дверь. Думая, что это Брэдшоу, я вскочила с постели и открыла дверь. На пороге стоял Питерс.

— Мисс Валерия, я пришел за вами. Эдвард хочет вас видеть. Идемте скорей к нему.

— Не могу, Питерс, — ответила я, не впуская его в комнату, потому что он мог увидеть мою дорожную сумку и обо всем догадаться. — Бабушка посылает меня по своим делам в деревню.

Я чувствовала, что мой кузен доставит мне еще неприятности.

— Вы ведь знаете, мисс Валерия, как он сердится, когда вы к нему не приходите, — настаивал Питерс.

— Дайте ему успокоительное, — сказала я твердо, хотя мое сердце забилось в тревоге: неужели что-нибудь помешает моему бегству?

Питерс поклонился и ушел, очень недовольный. Несколько минут я провела в страхе. Неистовый вопль Эдварда мог разбудить сэра Генри, а тогда прощай свобода. В нетерпении я стала расхаживать по комнате.

В этот момент в дверь чуть слышно постучали. Я бросилась к двери и радостно вздохнула — это была Брэдшоу.

— Наденьте-ка еще накидку, — приказала она. — Деньги и бумаги взяли?

Я показала ей на сумочку, которую держала под мышкой.

— Хорошо, — сказала она, — тогда идемте.

Мы вышли из комнаты, и я увидела стоящую около двери большую плетеную корзину. Брэдшоу положила в нее мою дорожную сумку и взялась за ручку.