Роковой мужчина - [15]

Урсула замешкалась в дверях.

– Говорите, – подбодрил ее я.

– Не мое дело критиковать, но…

– Говорите.

– Ну, я думаю, что та девушка, подружка продюсера, чересчур слабохарактерная. Создается впечатление, что она никак не участвует в действии. Возможно, если бы у нее была связь с молодым актером… тогда бы все стало… не знаю… более напряженным, что ли… Простите меня.

Зазвонил телефон. Урсула вышла в приемную, чтобы ответить на звонок, и прикрыла за собой дверь. Пол повернулся ко мне.

– Неплохая идея.

Я сказал Полу о его сценарии, а затем начал рассказывать о проекте Джо – «La Belle Dame Sans Merci» – и показал ему альбом фотографий. Пол знал работы Хелмана и ценил их. У него тут же возникла идея.

– Это будет история о Макбете и леди Макбет. Она держит его в подчинении – так сказать, овладела его умом через его тело. Унижает его по мелочам. Например, в комнате, полной людей, вонзит острый каблук ему в ногу. Никто не замечает, а он вынужден скрывать боль. В общем, всегда может заставить его делать то, что ей хочется.

– О'кей. Но почему он тогда не бросит ее. В смысле – секс не может связать людей навечно.

– Он попал к ней в зависимость. Когда ее нет рядом, он теряется и не знает, что делать.

– Чего же она хочет от него? Надеюсь, не денег.

Пол потягивал водку.

– Нет, не денег. Все дело во власти: власть женщины над мужчиной.

– Я устрою встречу с Джо, когда ты почувствуешь, что готов к этому. Он закажет набросок сценария. Если ему понравится, то напишешь чистовой вариант.

– Сколько стоит набросок? – осведомился Пол, как настоящий писатель.

– Не знаю. Тысяч десять, может быть, пятнадцать.

Пол рассматривал стакан с водкой.

– Смотри, отпечаток губ.

Я взглянул. Он был прав.

– Должно быть, осталось от Алексис, – сказал я. Но Алексис никогда не пользовалась красной помадой – только розовой. Красная помада была у Урсулы.

– Ладно. Я не возражаю.

– Я принесу другой стакан.

– Нет, нет, не возись. Это довольно сексуально. Твоя Урсула – очень сексуальная женщина.

Уходя, Пол разговаривал с Урсулой. Не знаю – о чем, в этот момент у меня был телефонный разговор с Нью-Йорком. Знакомая дама из кинобизнеса рекомендовала актрису, которая недавно переехала в Лос-Анджелес и искала себе агента.

– Она – хорошая актриса, – говорила моя собеседница. – Думаю, она вам понравится. Ее зовут Сильвия Гласс. Я дала ей ваш телефон. Она позвонит вам через день-другой. Сильвия выступала на сцене и снималась в коммерческих фильмах. Я пришлю вам несколько фотографий и ее досье. Она немного эксцентрична, но пусть это вас не пугает.

– В каком смысле эксцентрична?

– Помешана на боксе. Она сильная, крепкая девушка, но в то же время очень ранимая.

– В один прекрасный день я встречу актрису, которая была бы крепкой, но не ранимой, – ответил я.

В шесть вечера я вышел в приемную, чтобы отпустить Урсулу домой.

Она стояла на полу на коленях, спиной ко мне. Ее зад был прекрасно виден через ткань платья. Я не мог толком разглядеть, что она делает. Урсула почти не двигалась. Ее тело казалось каменной скульптурой, точно как у той натурщицы на фотографиях Хелмана. Глядя на снимок, вы не могли бы сказать, случайно женщина попала в объектив в такой позе или по прихоти фотографа. У зрителя появлялось непреодолимое ощущение, что она предлагает себя. «Ты хочешь меня, не так ли?» Поза Урсулы была точно такой же.

Я почувствовал головокружение. Нужно было что-то сказать, потому что если бы она внезапно повернулась и увидела меня, наблюдающего за ней, то смутилась бы. То есть, я бы смутился.

– Что случилось? – спросил я.

Она отнюдь не подскочила при звуке голоса, как я ожидал. Она вообще не пошевелилась, как будто не слышала моих слов. Я сделал шаг вперед. Урсула медленно подняла голову, и повернулась, не вставая с колен. Теперь я увидел, что она делает. Она подбирала сигареты, рассыпавшиеся по полу, и складывала их в золоченую бумажную пачку. Это были английские сигареты.

– Я рассыпала сигареты, – она не казалась смущенной. Ее ровный голос просто констатировал факт.

– Позвольте помочь вам.

– Нет, спасибо, мистер Эллиотт. Я бываю такой неуклюжей.

– Я не знал, что вы курите.

– Я не курю – по крайней мере, в офисе. Извините, что так вышло.

– Урсула, я не возражаю, если вы будете курить.

– Нет, я даже не думаю об этом.

Я наблюдал, как она складывает сигареты в пачку. Это был настоящий ритуал. Она напрашивалась на то, чтобы ее сфотографировали.

– Я просто хотел сказать, что уже шесть, и вы можете идти.

– Вы уверены, что мне больше нечего делать?

– Нет, спасибо. Сегодня вы замечательно работали. Я очень доволен.

Она поднялась и улыбнулась. Какое стройное тело! Она расправила кроваво-красное платье – ее вторую кожу.

– Вам нужно подписать эти письма, – она протянула мне пачку. – Я отнесу их на почту.

– Нет, идите. Я сам отправляю письма, когда ухожу.

Урсула аккуратно закрыла клавиатуру компьютера пластиковой крышкой и взяла свою сумочку.

– До свидания, мистер Эллиотт. Мне очень понравилось работать у вас.

Я попрощался с ней, наблюдая, как она уходит. Ко мне вернулось беспокойство. Эта женщина привлекала меня физически, но я не мог не вспоминать ту, другую, в зеркале в коридоре отеля. Это одна и та же женщина? Должно быть. Имеет ли это какое-нибудь значение? Нет. Да. Желание знать возбуждало меня.