Роковая женщина - [18]

– Я от души надеюсь, Годфри, что другого раза не будет! Мы уладим там этот досадный и необычный вопрос, и в дальнейшем не будет необходимости ступать на землю этого нецивилизованного континента.

– Так же мы и с Богемией распрощались – в третий и последний раз.

– Вот именно.

Годфри наклонился и бросил виноградину в сторону кустов, где пряталась Мессалина. Ее темное гибкое тело метнулось сквозь листву, и она схватила угощение.

– Надеюсь, нам повезет и мы распрощаемся со всеми проблемами.

Когда адвокат вернулся в дом, Месси подошла ко мне, как делала всегда, если мы оставались одни. Ее ясные глаза наблюдали за мной. Она ждала, что я снова угощу ее виноградом или поглажу по головке. Казанова тоже подобрался по жердочке поближе ко мне. Наклонив голову, он так же бдительно следил за мной, как Месси.

Люцифера не было видно, и это предвещало очередную каверзу.

– Ну что же, – сказала я. Питомцы дружно повернули головы на звук моего голоса. – В том, что Нортоны сменили курс относительно Америки, есть нечто таинственное, о чем мне не говорят. Наверное, именно так поступают люди, состоящие в браке: принимают загадочные решения за закрытыми дверями. Возможно, Ирен с Годфри решили, что океанское путешествие принесет мне пользу после ужасных событий прошлой весны. Вы справитесь без меня несколько недель, мои маленькие друзья?

Разумеется, попугай и мангуст не ответили, но при этом не сводили с меня глаз. Я подумала, что буду скучать по ним, даже если они не будут скучать по мне.

В эту минуту я почувствовала на себе еще чей-то взгляд. Повернувшись, я увидела Ирен, застывшую на крыльце. Она наблюдала за мной и моим зверинцем. Интересно, многое ли она услышала из моего монолога, обращенного к попугаю и мангусту?

Я покраснела, пытаясь вспомнить, какой вздор болтала. И тут заговорила Ирен:

– Пожалуй, я все-таки должна поехать. Годфри говорит, что ты согласилась сопровождать меня.

– Да, конечно, если ты непременно должна ехать. Уверена?

– Мне не хочется, но боюсь, что буду сожалеть, если не поеду. Я не допущу, чтобы мою биографию истолковывали такие бойкие репортеры, как Нелли Блай. Считай это самозащитой, Нелл.

– Я считаю, что самозащита, когда речь идет о Пинк, не только необходимое, но и мудрое решение.

– Тогда у нас обеих есть причины поехать в Америку и остановить мисс Блай, прежде чем она успеет причинить нам вред.

– Мое дело, наверное, проиграно, – вздохнула я, – но твое еще можно выиграть.

Примадонна подошла ко мне и взяла под руку:

– Ничего еще не проиграно, если мы этого не позволим.

– Хватит болтать! – рявкнул Казанова нам в ухо, подобравшись совсем близко.

Ирен улыбнулась птице:

– Хороший совет. Пора действовать. Как жаль, что мы не можем взять попугая с собой в Америку! Он придал бы нашему путешествию пиратский оттенок. Мне всегда хотелось носить повязку на глазу.

– Повязка на глазу! Ну нет! Достаточно того, что ты куришь!

– Мы сможем обсудить мои дурные привычки на борту судна, – ответила Ирен, увлекая меня в дом. – Недели на море вполне хватит, чтобы решить этот вопрос.

Глава четвертая Визиты

– Покажите-ка, – сказал Холмс. – Гм! Родилась в Нью-Джерси в 1858 году. Контральто, гм… «Ла Скала», так-так!.. Примадонна Императорской оперы в Варшаве… Покинула сцену, ха!

Шерлок Холмс (Артур Конан Дойл. Скандал в Богемии)

Из записок доктора Джона Уотсона

– Там ждут какие-то джентльмены, – сообщила миссис Хадсон, впуская меня в прихожую квартиры на Бейкер-стрит.

– Холмс предполагал вернуться к этому времени из своих континентальных странствий.

– Он и вернулся, доктор, но сейчас его нет: какие-то дела в городе. Если хотите, можете подождать в моей гостиной.

– Нет, я сомневаюсь, что это в этом есть необходимость. По какому бы делу они ни пришли, я смогу оборонять форт, как говорят в Америке.

С этими словами я начал подниматься по лестнице. Я был уверен, что Холмс не будет против того, чтобы я занимал клиентов до его возвращения.

– Кстати, доктор Уотсон!

Остановившись, я оглянулся:

– Да, миссис Хадсон?

– Один из них… довольно яркий.

Слегка заинтригованный, я добрался до верхней площадки лестницы и постучал в дверь: мне не хотелось застать посетителей Холмса врасплох. Правда, когда-то это был и мой дом.

Мне открыл высокий мужчина с большой рыжей бородой, безупречно подстриженной.

Рыжий. Не это ли подразумевала миссис Хадсон под словом «яркий»?

– Я доктор Уотсон, друг мистера Холмса. Поскольку я тоже намеревался нанести ему визит сегодня вечером, то, наверное, могу подождать его вместе с вами. Мне часто случалось помогать ему в расследованиях, и, возможно, он снова подключит меня к какому-то делу.

– Очень приятно с вами познакомиться, доктор Уотсон, – сказал рыжебородый, крепко пожав мне руку. – Конечно, заходите. Мы рады любому другу мистера Холмса.

– Но у нас нет никакого «дела», – донесся до меня голос из глубины комнаты. Интонация была насмешливой, и говоривший растягивал слова. – Это придает нам определенную ценность. Скажем, как проба – фамильному серебру.

Я переступил через знакомый порог, и моим глазам представилось зрелище столь экзотическое, что я никогда не видел ничего подобного в этих комнатах.