Рокоссовский - [154]

Рокоссовский предусматривал, что прорыв главной полосы обороны войска фронта осуществят при темпе 10—12 километров в сутки, а в дальнейшем будут продвигаться со скоростью до 15 километров в день.

Чтобы привести в действие такую махину, как 2-й Белорусский фронт, чтобы обеспечить успешное наступление, требовалась самая тщательная подготовка, и Рокоссовский с первых же дней но вступлении в командование принялся за нее. Здесь, на 2-м Белорусском фронте, он нашел дружный, сплоченный и опытный коллектив работников штаба, работать с которым было легко и приятно.

Как и на 1-м Белорусском фронте, Рокоссовский по-своему, несколько необычно, построил работу штаба. Вот как об этом писал он сам: «...я применял оправдавшую себя систему работы на командном пункте. У нас имелась, как мы ее называли, штаб-квартира, где мы сообща обдумывали планы, принимали решения, заслушивали информация офицеров-направленцев, обсуждали всевозможные предложения, обменивались мнениями об использовании различных родов войск, об организации взаимодействия между ними. Тут же отдавались необходимые распоряжения. В результате руководящий состав фронта постоянно был в курсе происходящих событий, и мы быстро на них реагировали. Мы избавлялись от необходимости тратить время на вызов всех руководителей управлений, родов войск и служб и на заслушивание длинных и утомительных докладов. То, что было приемлемо в мирное время, не оправдало себя в условиях войны. Начальник штаба фронта генерал А. Н. Боголюбов, очень педантичный, как и свойственно хорошему штабисту, сначала морщился: не по правилам! – но потом признал, что установленный мною порядок действительно лучше отвечает боевой обстановке».

На протяжении декабря 1944 и начала января 1945 года командующий, как и всегда, посещал одну за другой армии фронта, на месте знакомясь с соединениями и их командирами, с обстановкой и местностью, где его войскам скоро предстояло наступать. Спокойно, без излишних волнений и тем более шума и криков разбирался Рокоссовский в решениях, принятых командующими армиями, и, если это было нужно, искусно исправлял, уточнял решения, но делал это так, чтобы не задеть самолюбия своих подчиненных.

Командующий 48-й армией генерал П. Л. Романенко должен был провести частную наступательную операцию, с тем чтобы улучшить позиции своих войск. На время этой операции Рокоссовский выделил ему артиллерийский корпус прорыва, некоторые части которого из-за распутицы не смогли вовремя прибыть в назначенные им районы. Хотя командующий артиллерией армии докладывал о невозможности переброски артиллерии в отведенные сроки и необходимости отложить операцию на два-три дня, генерал Романенко не захотел с этим считаться и заявил, что откладывать операцию он не собирается и потребовал «во что бы то ни стало» обеспечить готовность артиллерии. Это было явно невыполнимое требование, и Рокоссовскому стало известно о нем.

Командующий фронтом связался с командармом-48 и начал разговор, как всегда, спокойно и дружелюбно:

– Как ваши дела, Прокопий Логвинович?

Голос командарма был бодр:

– Завершаем подготовку, товарищ командующий, все в порядке. Завтра точно в срок начнем.

– А как с артиллерией? Корпус прорыва собрали?

– Да нет, только он один и подводит, еще не все бригады подошли. Но я отдал приказ, чтобы завтра точно в назначенный срок они все были готовы к открытию огня по плану.

– Прокопий Логвинович, а к чему вы торопитесь? Дороги, вы сами знаете, сейчас плохие, артиллеристы могут и запоздать. Я бы на вашем месте не торопился.

– Товарищ командующий, а вы разрешите дня на два отложить операцию?

– А почему нет? Ведь это ваша армейская операция, я вас жесткими сроками не связываю.

Романенко явно обрадовался.

– Спасибо, товарищ командующий. Мы со штабом все подсчитаем, и я вам доложу.

– Хорошо, Прокопий Логвинович. Желаю успеха.

Командующий положил трубку и мягко улыбнулся окружающим: вот, мол, и вся проблема!

Тщательно контролируя исполнение своих приказаний, Рокоссовский в то же время не проявлял ненужной подозрительности и полностью доверял своим подчиненным, если был убежден, что они знают свое дело. И. И. Федюнинский, командующий 2-й ударной армией, только что прибывшей из резерва Ставки, немедленно явился к Рокоссовскому, с которым они вместе начинали войну в Западной Украине, и доложил о состоянии армии.

По окончании доклада он спросил:

– Товарищ маршал, вы будете проводить смотр войскам?

– А дивизии у вас хорошие? – поинтересовался Рокоссовский. – Боевой опыт есть?

– Да, все дивизии имеют боевой опыт, укомплектованы полностью.

– Ну что ж, тогда я пока смотреть их не буду. Распорядитесь, чтобы ваш начальник штаба и командующий артиллерией приехали сюда, надо начинать готовить наступление с Наревского плацдарма.

Декабрь 1944 года прошел в подготовке. Все, от генерала до рядового, прекрасно понимали, что наступают завершающие месяцы войны. И повсюду Рокоссовский видел высокую сознательность своих подчиненных, проявлявшуюся даже в мелочах.

Вместе с командующим 2-й ударной армией он ехал ночью на плацдарм за Наревом. Ночь была очень темной, дорога – скверной, и Рокоссовский разрешил шоферу включить ненадолго фары. Но сразу же у какого-то мостика машину остановила девушка-регулировщица и начала выразительно отчитывать шофера за нарушении светомаскировки. Ее не смутило присутствие генералов в машине, она лишь сказала с укоризной: