Рокоссовский - [152]

– Товарищ Жуков, – перебил меня В. М. Молотов, – вы предлагаете остановить наступление тогда, когда разбитый противник не в состоянии сдержать напор наших войск. Разумно ли ваше предложение?

– Противник уже успел создать оборону и подтянуть необходимые резервы, – возразил я. – Он сейчас успешно отбивает атаки наших войск. А мы несем ничем не оправданные потери.

– Вы поддерживаете мнение Жукова? – спросил И. В. Сталин, обращаясь к К. К. Рокоссовскому.

– Да, я считаю, надо дать войскам передышку и привести их после длительного напряжения в порядок.

– Думаю, что передышку противник не хуже вас использует, – сказал Верховный. – Ну а если поддержать 47-ю армию авиацией и усилить ее танками и артиллерией, сумеет ли она выйти на Вислу между Модлином и Варшавой?

– Трудно сказать, товарищ Сталин, – ответил К. К. Рокоссовский. – Противник также может усилить это направление.

– А вы как думаете? – обращаясь ко мне, спросил Верховный.

– Считаю, что это наступление нам не даст ничего, кроме жертв, – снова повторил я. – А с оперативной точки зрения нам не особенно нужен район северо-западнее Варшавы. Варшаву надо брать обходом с юго-запада, одновременно нанося мощный рассекающий удар в общем направлении на Лодзь – Познань. Сил для этого сейчас на фронте нет, но их следует сосредоточить. Одновременно нужно основательно подготовить и соседние фронты на Берлинском направлении к совместным действиям.

– Идите и еще раз подумайте, а мы здесь посоветуемся, – остановил меня И. В. Сталин».

Когда минут через двадцать Рокоссовский и Жуков вновь были приглашены в кабинет, решение было уже принято.

– Мы решили согласиться на переход к обороне наших войск, – сказал Сталин. – Дальнейшие планы будем обсуждать позже. Можете идти.

В тот же вечер Рокоссовский вылетел к войскам. Они перешли к обороне, но противник не оставил надежд на то, что ему удастся расправиться с плацдармами на Висле и Нарве. Магнушевский плацдарм южнее Варшавы все время подвергался атакам, на плацдарме же 65-й армии за Наревом некоторое время было спокойно. Немецкое командование сумело скрытно подготовиться и 4 октября нанесло внезапный удар, одновременно введя в действие большие силы. Уже в первые часы положение стало тревожным, и Рокоссовский с Телегиным, Казаковым, Орлом выехал к Батону.

Во второй половине дня он был на армейском КП.

– Противник с ходу не смог прорвать вторую позицию, хотя и подошел к ней вплотную, – докладывал Батов. – Противотанковая артиллерия отличилась. Здорово помогли также ИС-223, они с расстояния в два километра насквозь прошивали немецкие «тигры» и «пантеры». Мы подсчитали – шестьдесят девять танков горит перед нашими позициями.

– Немцы, я думаю, после того как не удался им прорыв в центре, могут изменить направление удара, – раздумывал вслух Рокоссовский, но в этот момент его прервал начальник связи армии:

– Товарищ маршал, вас к аппарату ВЧ, Ставка!

– Да... у противника до четырехсот танков, – докладывал Рокоссовский. – Сто восемьдесят он бросил в первом эшелоне... Удар очень силен. Да, в центре потеснил, войска отошли на вторую полосу... Командарм? Справится, я уверен. Помощь уже оказываем... Слушаюсь, – закончил разговор Рокоссовский. – Ну. Павел Иванович, – повернулся он к Батову, – сказано, если не удержим плацдарм...

Плацдарм был удержан, но бои продолжались здесь вплоть до 11 октября. Потеряв более 400 танков и много солдат, немцы 12 октября перешли к обороне. Теперь настал черед войск Рокоссовского. Измотав противника, Рокоссовский сконцентрировал на плацдарме свежие соединения, и 19 октября предпринял наступление, в результате которого плацдарм вдвое увеличился. Левее 65-й армии за Нарев была переправлена 70-я армия, и теперь можно было думать об использовании плацдарма для броска в глубь Польши, к границам Германии.

В середине октября большой и дружный коллектив штаба фронта, возглавляемого Рокоссовским, уже начал отрабатывать элементы новой фронтовой операции. Рокоссовский предполагал нанести главный удар с Пултуского плацдарма на Нареве в обход Варшавы с севера, а с плацдармов южнее Варшавы – в направлении на Познань. Но осуществить этот план ему не пришлось.

Вечером 12 ноября он вернулся на КП фронта из поездки на Пулавский плацдарм за Вислой и пошел в столовую ужинать. Не успел командующий фронтом сесть за стол, как дежурный офицер доложил, что его вызывает для разговора Ставка.

Сталин начал разговор с самого главного:

– Вы, товарищ Рокоссовский, назначаетесь командующим 2-м Белорусским фронтом.

Это было так неожиданно, что Рокоссовский не удержался от вопроса:

– Почему меня с главного направления переводят на второстепенный участок?

– Вы ошибаетесь, – Сталин как будто ждал этого вопроса, – этот участок входит в общее Западное направление, и от тесного взаимодействия 1-го и 2-го Белорусского, а также 1-го Украинского фронтов зависит успех предстоящей решающей операции. На подбор командующих мы обращаем особое внимание. На ваше место назначен Жуков. Как вы смотрите на эту кандидатуру?

– Кандидатура вполне достойная.

– На 2-й Белорусский мы возложим очень ответственную задачу, усилим его, разумеется, соединениями и средствами. Если не продвинетесь вы и Конев, то никуда не продвинется и Жуков.