Рок умер – а мы живем - [29]
– Всё, кончай, а то вырвет… Кстати, знаешь, кто здесь живёт? – Чащин обрадовался внезапной идее – поселить Димыча у Макса. У Макса двухкомнатка, бурная жизнь, тусовки. Тем более Димыч действительно с Максом, можно сказать, дружили. – Твой питерский друг.
– Какой ещё друг? – Димыч встревожился.
– Макс. Помнишь? Подкармливал нас рассольниками…
Димыч округлил глаза:
– В натуре?! Он здесь?..
– На «Белорусской» квартиру снимает огромную. В воскресенье только был у него.
– Во, видишь, все в Москву гонят! – Димыч сел за стол, уверенно скрутил крышку с бутылки; наливая водку в рюмки, спросил: – И что он делает?
– Макс? – И, вдохновлённый своим планом переселить внезапного постояльца, Чащин совершил ошибку – честно рассказал о Максовом бизнесе.
– Гадёныш, – отреагировал Димыч. – Девчонок наших… Стрелять таких надо. Очищать страну… Ну, хрен с ним, забыли. – Поднял рюмку: – Давай, Дэн, за успех в нашем деле. У меня к тебе серьёзный есть разговор. Вчера не получилось… Надо спокойно, подробно обсудить.
Без всякой охоты Чащин стукнул своей рюмкой о рюмку Димыча, сделал крошечный глоток. Закусил сыром. Балабас есть не решался.
– В общем, – начал Димыч после второй, – приехал я не просто так. И – не на шару. Долго по электронке переписывался с серьёзными парнями, сегодня им звонил… Я сим-карту купил, потом запишешь мой мобильный… Ну вот. Они рады, что я здесь уже, ждут, когда начнём…
Сейчас Димыч говорил совсем иначе – ни торопливости вчерашней, ни криков… Говорил медленно, почти без выражения, словно бы начал читать длинный и очень сложный доклад.
– Наступает время решительных действий. Это, может, смешно звучит, но это так. Да. Создаётся крупный молодёжный союз. Завтра – выборы руководителя. Его основали творческие ребята – музыканты, писатели, журналисты, политики молодые, художники. Главная цель, – Димыч понизил голос, – революционные перемены путём объединения молодой протестной интеллигенции. Это реально. Всё идёт к этому. И я – с ними. – Быстро, но без суеты наполнил рюмки. – Вон, по всему миру подъём, везде трясёт… Понимаешь, Дэн… Давай выпьем.
Выпили. Зажевали.
– Понимаешь, пришло наше время. Мы как раз с тобой в том возрасте, когда нужно действовать. Потом ведь, если сейчас в стороне останемся, проклинать себя будем, не простим… Ведь нас, наше именно поколение, так объ… так обманули. Не обманули даже, а просто послали… Вспомни восемьдесят седьмой, восемьдесят восьмой, всё это кипение. «Взгляд», «Музыкальный ринг», «Ассу», пластинки… А в итоге кем стали? Кем нас сделали?.. И где мы живём вообще? Ничего у нас нет, даже государства нет. Одно лицемерие: «Мы строим сильное государство»… А на самом деле…
– Погоди-погоди! – перебил Чащин. – С чего это ты о государстве забеспокоился? Ты же вроде бы анархистом был.
– Я и сейчас анархист. Я своим принципам… я от них не отступаю. Но на данном этапе нужно возродить государство. Вернуть, как было до Горбачёва. Ну, как до Ельцина хотя бы. Ведь когда всё рухнуло? В девяносто первом. Согласись. И государство, и рок, и анархизм, и вообще смысл всего… Вспомни, что до этого… Как мы седьмого ноября в восемьдесят девятом шли по Питеру, а? Сколько нас было! Тысячи с чёрными знамёнами. Сила. Армия!.. А драку на Арбате из-за картины? Помнишь, лодка, а в ней Горбачёв, Лигачев, ещё там кто-то… Как на этого художника налетели, и мы за него впряглись. Помнишь, Денис? Блин, как она называлась, картина эта?
– «Коммунистический ковчег». – Чащин, конечно, всё помнил.
– Во, точно! Эх, как тогда всё бушевало, каждый день что-нибудь приносил. А теперь – болото. Последние кочки топят… Я дома на свой «ВЭФ» «Эхо Москвы» ловлю, слушаю, как тогда Севу Новгородцева. Больше и слушать нечего. Всё зачистили…
– Дим, извини, – вздохнул Чащин, – я устал сегодня, ничего не понимаю. Кто зачистил, кого… И, честно говоря, твои пенсионерские стенания слушать не хочется.
– Да это не пенсионерские!.. Ладно, я коротко, по существу. Так, давай по капле…
– Я не буду.
– Символически. Я вот о чём… Заметил, какой сейчас год и месяц?
– Какой?
– Январь две тысячи пятого. Ровно сто лет первой русской революции.
Чащин усмехнулся, и Димыч сразу сорвался с более-менее спокойного тона:
– Да, Дэн, да! Числа – великая вещь! Давай за новую революцию. Давай! Долой гнилую стабилизацию. Она – смерть!
– Слушай, мне надоело…
– Хорошо. Всё. Ладно… – Димыч посмотрел Чащину в глаза, улыбнулся. – Я очень рад, что мы вместе. Не думал вообще, что ещё когда-нибудь с тобой… Думал, навсегда… Я скучал очень… У меня ведь, Денис, ближе тебя никого нет. Честно.
Чувствуя, что душевно размякает, сдаётся, Чащин поджал губы, но не выдержал, тоже улыбнулся.
– Правда, Денис, – продолжал Димыч. – Мы же с тобой с самого детства, всё вместе прошли, жили, считай, одинаково. И вдруг так… десять лет не виделись.
– Ну какие десять. Я в девяносто восьмом приезжал на Новый год. Ты доволен был тогда жизнью, работой. Жениться, кажется, собирался.
– Не надо. Всё в дерьмо превратилось. Всё – блеф. Не жизнь. Знаешь, я понял, наше поколение никогда покоя не найдёт, комфорта. Точно тебе говорю. Вот смотри – кто из нашего поколения успешным стал? А? Ни в политике никого, ни в искусстве. Ни одного рок-музыканта достойного. Все или старше, или младше. Согласись. Да хотя бы из нашего класса… Вообще из тусовки. Никого благополучного. А ведь были же настоящие… Помнишь Ваньку Бурковского, Шнайдера, Владьку? Блин, Владьку жалко! Он же нам рок открыл, я считаю, вообще людьми нас сделал. И что? Сторчался в семнадцать лет. А Ванька… Они жить не хотели как все, по всем этим законам, поэтому и ушли. Поняли просто – или не жить, или продаться. А ведь такие парни! Помнишь?..
«Елтышевы» – семейный эпос Романа Сенчина. Страшный и абсолютно реальный мир, в который попадает семья Елтышевых, – это мир современной российской деревни. Нет, не той деревни, куда принято ездить на уик-энд из больших мегаполисов – пожарить шашлыки и попеть под караоке. А самой настоящей деревни, древней, как сама Россия: без дорог, без лекарств, без удобств и средств к существованию. Деревни, где лишний рот страшнее болезни и за вязанку дров зимой можно поплатиться жизнью. Люди очень быстро теряют человеческий облик, когда сталкиваются с необходимостью выживать.
Роман Сенчин – прозаик, автор романов «Елтышевы», «Зона затопления», сборников короткой прозы и публицистики. Лауреат премий «Большая книга», «Ясная Поляна», финалист «Русского Букера» и «Национального бестселлера». Главный герой нового романа «Дождь в Париже» Андрей Топкин, оказавшись в Париже, городе, который, как ему кажется, может вырвать его из полосы неудач и личных потрясений, почти не выходит из отеля и предается рефлексии, прокручивая в памяти свою жизнь. Юность в девяностые, первая любовь и вообще – всё впервые – в столице Тувы, Кызыле.
В новой книге Романа Сенчина две повести – «У моря» и «Русская зима». Обе почти неприкрыто автобиографичны. Герой Сенчина – всегда человек рефлексии, человек-самоанализ, будь он мужчиной или женщиной (в центре повести «Русская зима» – девушка, популярный драматург). Как добиться покоя, счастья и «правильности», живя в дисбалансе между мучительным бытом и сомневающейся душой? Проза Сенчина продолжает традицию русской классики: думать, вспоминать, беспокоиться и любить. «Повести объединяет попытка героев изменить свою жизнь, убежать от прошлого.
Роман Сенчин – прозаик, автор романов «Елтышевы», «Зона затопления», «Информация», многих сборников короткой прозы. Лауреат премий «Большая книга», «Ясная Поляна», финалист премий «Русский Букер», «Национальный бестселлер». Слом, сбой в «системе жизни» случается в каждой истории, вошедшей в новую книгу Романа Сенчина. Остросоциальный роман «Елтышевы» о распаде семьи признан одним из самых важных высказываний в прозе последнего десятилетия. В повестях и рассказах цикла «Срыв» жизнь героев делится на до и после, реальность предлагает пройти испытания, которые обнажат темные стороны человеческой души и заставят взглянуть по-другому на мир и на себя.
В новом сборнике известный писатель-реалист Роман Сенчин открывается с неожиданной стороны – в книгу включены несколько сюрреалистических рассказов, герои которых путешествуют по времени, перевоплощаются в исторических личностей, проваливаются в собственные фантазии. В остальном же все привычно – Оля ждет из тюрьмы мужа Сережу и беременеет от Вити, писатель Гущин везет благотворительную помощь голодающему Донбассу, талантливый музыкант обреченно спивается, а у Зои Сергеевны из палисадника воруют елку.
Серия «Перемены к лучшему» — это сборники реальных позитивных историй из жизни современных писателей. Забыть свою первую любовь невозможно. Была ли она счастливой или несчастной, разделенной или обреченной на непонимание, это чувство навсегда останется в сердце каждого человека, так или иначе повлияв на всю его дальнейшую жизнь. Рассказы из этого сборника совершенно разные — романтичные, грустные, смешные, откровенные… они не оставят равнодушным никого.
Сначала мы живем. Затем мы умираем. А что потом, неужели все по новой? А что, если у нас не одна попытка прожить жизнь, а десять тысяч? Десять тысяч попыток, чтобы понять, как же на самом деле жить правильно, постичь мудрость и стать совершенством. У Майло уже было 9995 шансов, и осталось всего пять, чтобы заслужить свое место в бесконечности вселенной. Но все, чего хочет Майло, – навсегда упасть в объятия Смерти (соблазнительной и длинноволосой). Или Сюзи, как он ее называет. Представляете, Смерть является причиной для жизни? И у Майло получится добиться своего, если он разгадает великую космическую головоломку.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.