Рок–роуди. За кулисами и не только - [3]

Но, помимо того, что он оказался верным и хорошим другом в это такое трудное для меня время, он оказался прекрасным музыкантом, что имело очень важное значение для развития нашей группы. Мы много выступали и, несмотря на все свалившиеся на нас беды дома, время это было для нас счастливым.

Слишком уж дикие для Диких котов?

В составе нашей небольшой группы мы выступали в клубах для рабочих по всему Северо—Востоку. Большинство крупных английских групп шестидесятых начинали в этих маленьких прокуренных берлогах, играя с плохонькими микрофонами для местных пьяниц. Репертуар и сцены менялись, но неизменными оставались эти парни с их пинтами старого доброго эля, наслаждающихся до поздна общением вдали от своих жён. В этих клубах выпивка была дешёвой, и рабочие обычно были заняты собой, но более молодая часть аудитории приходила сюда с друзьями или даже семьями. Мы начали узнавать многих среди них — росла наша популярность.

Мы приезжали на место и как обычно, вытащив наше оборудование из микроавтобуса, рассаживались с выпивкой в ожидании времени нашего выступления, но со временем мы стали замечать изменения в нашей аудитории.

— Как много девчонок сегодня, не правда ли? — однажды сказал мне Хилтон, закуривая и оглядывая столики вокруг нас.

— Прав, как всегда, сынок, — согласился Ронни. — Как будто чего–то ждут.

Теперь и я обратил внимание, как много дамочек стреляют на нас глазами, но парни были правы. Из всей мужской половины, находящейся в зале, мы оказались единственными симпатичными среди них. И действительно, место было буквально набито женскими телами, а то было время, когда женщины избегали заходить в пивные, за исключением тех, кто искал своих загулявших мужей.

На сцене происходило всё как обычно, выходили, рассказывали анекдоты, постукивая по микрофону, но эти девчонки с нетерпением украдкой поглядывали в сторону нашего столика, стоящего в самом дальнем углу. Без сомнения ждали именно нас. Наконец, конферансье объявлял наш выход.

— Ну, а теперь, дамочки, пришло время этим парням размять затёкшие от долгого сиденья ноги и пройтись из своего дальнего угла до сцены, чтобы усладить ваши юные сердца… и будьте к ним снисходительны.

Толпа сходила с ума, а мы со своих мест ловили взгляды, от которых и теперь бы холодели уши.

Я посмотрел на Хилтона.

— Что, собственно говоря, происходит здесь, чёрт возьми?

Вы, может, думаете, что в однообразной атмосфере послевоенной Англии, когда женщины с недовольством смотрели на своих пьющих мужей, оставляющих их наедине с мыслями о романтических отношениях, идея клубов стриптиза для женщин родится ещё только через десяток лет? Ошибаетесь, ещё в 1961 году, задолго до Чипидейлов и The Full Monty женщины в небольших клубах Севера уже знали точно, что им нужно.

За одичавшими котами наблюдали, разинув рты и протягивая руки в желании прикоснуться к ним, как и за молодым стриптизёром, расхаживающим по подиуму и демонстрирующим достоинства своего тела. Проведя всю свою жизнь, окружённым групиз, я не встречал больше настолько отрывающихся женщин, как те, но думаю, потому так говорю, что то было моим первым опытом осознания, насколько дикими могут быть они, когда им предоставляется такая возможность. Но больше чем реакция женской части аудитории нас поразила действительность, ведь именно за этим парнем выступать нам!

Мы допивали молча, собираясь идти в обход этой дикой толпы, и тихо пробирались по стеночке к нашему оборудованию. Мы уже были готовы к выходу, как стиптизёр вошёл, буквально впал за занавешенную от зрителей часть крошечной сцены, выжатый как лимон.

— Видно по тебе, парень, ты отработал свои деньги, — произнёс Хилтон, наблюдая как тот, пошатываясь, направляется к стопке своих вещей.

— Не думаю, мне бы добраться домой прежде, чем они разорвут меня в клочья. Удачи вам, ребята.

Нам было слышно, как девчонки вызывали на бис своего любимчика, пока конферансье объявлял нас.

Как только мы вышли на сцену, стало ясно, что совсем не музыку требовали эти ошалевшие от вида мужского тела тётки. И в воплях «Катитесь вон!» потонули первые звуки надтреснувшей нашей акустики.

Теперь это звучит, может быть, несколько странно. Вам не за что нас винить, ведь полный зал истошно вопящих женских тел — настоящая мечта любого подростка. Но по правде, чувствовал я себя тогда тошно, а что если бы они не стерпели и сорвали бы с нас одежду? И знаете, о чём я тогда подумал? Надеты ли на мне чистые трусы! Поменял ли я их утром или нет?

К счастью для нас, Ронни не был так застенчив как мы. После пары минут такого визга, он потерял над собой контроль и, перепрыгнув через свою ударную установку и оттолкнув нас, бросился в толпу.

— Ну, давайте, разденьте меня! — послышался его львиный рык, и он исчез в море жаждущих рук.

Надеюсь, у него уж точно, трусы были чистыми…

Итак, шёл 1961 год, год, когда русские побили американцев в космосе, и Юрий Гагарин пролетел над нашими головами. Я был в безопасности на своём месте со своей ритм–гитарой, а Хилтон лидировал. Берлинская стена тогда только возводилась, а Джон Ф. Кеннеди был выбран в президенты. Но для Таппи Райта и Хилтона Валентайна главным было не ударить в грязь лицом со своими гитарами и сохранить остатки одежды на своих спинах. Понемногу мы стали осознавать, что делаем первые шаги, чтобы оставить свой след в истории.