Рок–роуди. За кулисами и не только - [13]

Так много их…

Несмотря на нашу преданность британским поклонницам и чудесную возможность возвращаться домой после концертов, успех выступления Зверей на шоу Эда Салливана и их концерт в Парамаунте предопределил им первые американские гастроли. Ещё до того как я узнал об этом, мне пришлось покинуть мой новый дом (и милые улыбки и встречи на лестнице) и в начале 1965 года меня повезли вместе со всеми в Штаты.

Там, как мы уже знали по прошлому нашему посещению, нам было гарантировано более чем просто улыбки наших поклонниц, и, поверьте мне, по нашему вниманию там уже успели соскучиться, но, как любил говорить Боб Левин, всё происходит так быстро, что даже не успеваешь этим воспользоваться.

Пусть я фактически и не был членом группы, моё положение роуди часто давало мне преимущество перед ребятами. Эти девочки жаждали познакомится со зверями поближе, но обычно сразу после окончания концерта их увозили в гостиницу, а меня оставляли паковаться на радость поклонницам, которые набивались за кулисы в надежде найти там своих кумиров. Таким бы раскладом у себя дома, в Англии, я бы с лёгкостью воспользовался, но здесь, в Штатах, гостиницы, в которых останавливались The Animals, были также на осадном положении, как и закулисья концертных залов. Девочки просто вставали лагерем и устраивали дежурства напротив окон музыкантов. Ребята были своего рода заключёнными в своих гостиничных тюрьмах, и когда им хотелось общения, меня отсылали на охоту, и я доставлял им дичь. В чём и заключалось моё преимущество: свобода выбора. Я был гостеприимными воротами Зверей. И обладая некоторым шармом, я сам не испытывал трудности уговорить какую–нибудь красотку разделить постель с шестым зверем.

Иными словами, в эти наши первые гастроли нам выпала изрядная доля женского внимания. Мы были молодыми дурнями, которым Судьба посылала таких роскошных девушек, каких нам не приходилось ещё встречать, и мы были благодарны ей за это, но шок очень скоро прошёл. Мы стали вести с ними некую игру, чтобы удостовериться, которая из них лучшая в постели.

Однажды вечером мы с Эриком остались одни в номере, пили, курили, смеялись и всё такое. Мы хвастались, предоставляя друг другу доказательства этих лёгких побед и заявлений одно нелепее другого. И вот вдруг в наших головах созрел план. Не помню, кто именно предложил это, но идея эта расцветила наше вынужденное пребывание в гостиницах на весь следующий месяц.

Каждому из нас был выдан чистый листок бумаги, и каждый нарисовал на своём листе большое улыбающееся лицо. Под носом мы прилепили кусочек двустороннего скотча. Зачем? Чтобы прилеплять волосы. Чужие волосы. По одному волоску с каждой женщины, с которой мы переспали за тот месяц. Каждый внёс по сто долларов в свинью–копилку, и мы прилепили наши портреты внутри гастрольного автобуса. Победителем станет тот, у кого будут к концу месяца самые пышные усы.

Не помню, чтобы я очень усердствовал в этом направлении. Но без хвастовства, в наших постелях перебывало много женщин, думаю, за тот месяц не около семи–десяти, а около семидесяти. Но, как я уже говорил мы были самоуверенными дурнями и испытывали полнейшее разочарование, когда попадались чисто–выбритые а–ля–бразилийки, и урожай, как говорится, погибал на корню.

Мы все старались побить Эрика, но его голос, подобный голосу Воющего Волка, похоже был напрямую связан с выпирающей возвышенностью у него в штанах, кстати, такого огромного я у никого ещё не встречал. Может быть, размер и не имеет такого уж большого значения, но я обматывал эластичным бинтом основание моего копья и вытягивал моего Дика в надежде, что от этого он вырастит. Затем я брал его в руки и использовал по назначению…

Однако ребята так и не стали собирать лобковые волосы, чтобы клеить их на наши портреты, может быть, мы все были слишком заняты, чтобы так сходить с ума. Но зато, несколько лет спустя, когда я уже работал с другой группой, я как–то вспомнил тот разговор с Эриком и постарался тогда на славу. И с гордостью скажу вам, что те упражнения с эластичным бинтом привели к хорошим результатам, потому что к концу месяца на моём бумажном лице светилась улыбка под великолепными пышными усами, оказавшимися много пушистее, чем у других парней. Итак, у меня было занятие, которое мне нравилось, да и ещё карман наполнялся от этого деньгами, и я понял, что со мной всё хорошо. За годы, проведённые с Энималз, я приобрёл такой опыт, о котором даже и не мог мечтать. Бог, да храни Америку!

Эрик и Али

К сожалению, то были времена, когда лёгкая доступность женского внимания не оставляла нам времени для себя. Эрик предпочитал белым чёрных. Даже вернувшись в Ньюкасл в начале шестидесятых, у него была чёрная подруга (что всех в то время удивляло). Но он обнаружил, что, будь то чёрная или белая, но есть один способ, которая из них лучше подойдёт тебе в постели, узнать прежде, чем ты разденешь её. И, хотя, как я уже говорил, мне часто приходилось выбирать девочек для музыкантов, клянусь, мне это ничего не стоило.

То было в конце лета 1964 года, мы с Хилтоном смаковали завтрак в одной из нью–йоркских гостиниц — Сити–Сквайр. Я только потянулся за маслом, как краем глаза заметил, как на плечо Хилтона легла чья–то огромная лапища.