Рок И его проблемы-4 - [6]

— Да, проскочим, чего там… — не поддался паническому выводу Птица. — Разгонимся как следует, и по этой Малиновке, с ветерком… Они и сообразить ничего толком не успеют.

— А если и у них там шланг с гвоздями на дороге лежит?

— Можно оброк заплатить, — сказал рыжий, — за проезд…. Зачем нам с ними сражаться.

— У тебя что, бабки есть? — спросил его Птица.

— Ну, в долг, как-нибудь. Скажем, на обратном пути рассчитаемся.

— А если тот малохольный просто на нас страху нагнал? Бреханул про базуку просто так? — спросил Олег Петрович.

Тут все замолчали. И посмотрели на меня. Как на последнюю инстанцию…

В карабине, который достался нам от разбойников, оказалось шесть патронов. Шесть заботливо натертых до блеска, ухоженных патрона, над каждым из которых их бывший владелец трясся, как скупец, над золотыми монетами.

— Можно повернуть обратно, — с заботливой улыбкой сказал я, — раз такое дело.

— Да ты чего, — ответили мне хором.

— Тогда, для начала, нужно найти снайпера. Того, кто лучше всех у нас стреляет.

— У меня есть один, — сказал рыжий, — говорит, может ночью летящего гуся по звуку уложить.

— Врет, — жестко сказал Птица. — Так не бывает.

— Почему? — не согласился рыжий. — Я сам в цирке видел, как там перепилили девушку пополам. А потом она оказалась живая.

— Перепиленная? — поинтересовался я, с интересом взглянув на рыжего.

— Зачем, срослась, — ответил он мне…

А я, наивный человек, все размышлял, что может человека подвигнуть к поиску закопанных сокровищ? Думал, в наши рациональные времена, энтузиастов этого дела днем с огнем не сыщешь… Как я был не прав! Энтузиастов, хоть пруд пруди. Вот здесь их, на одной поляне, сконцентрировалось больше сорока человек.

Это надо же.

— Зови своего снайпера, — сказал я рыжему, — посмотрим на него.

Рыжий бодро поднялся и через минуту вернулся с небольшого роста парнем, усатым и с какими-то от природы прищуренными глазами.

— Ты — снайпер? — спросил я.

— Я не знаю, кто я, — сказал он, — но стрелять умею.

— Я вот тоже, иногда не знаю, кто я… А уж, что умею, тем более… А стал у вас командиром. Так что мы с тобой похожи… Знаешь, у нас есть карабин и шесть патронов к нему. Даем тебе один, — если попадешь в цель, будешь снайпером. Согласен?

— Оружие к себе подогнать нужно. Хотя бы день с ним провести, познакомиться. Там, может, прицел сбит, или еще что… С одного раза может не получиться. Сразу предупреждаю.

— У нас — шесть патронов, — сказал я ему. — Одним мы еще можем рискнуть, а больше — все. Согласен?

— Все равно здесь лучше меня никто стрелять не умеет.

— Ты уверен? — возмутился его наглостью Птица.

— А никто лучше меня никогда еще не стрелял.

Я посмотрел на небо. В нем плыли облака, но не летело ни одной пичужки. На которой можно было бы отточить свое искусство… Отточить его нужно было обязательно, — от энтузиастов можно ожидать любых сюрпризов. Потому что им кажется, что пройдет еще немного времени, и они загребут алмазы всеми пятернями. У них перед глазами стоит эта картина. Реальная, — как и все остальное вокруг. Типа перепиленной пополам девушки… А уж стрельба, — эта такая мелочь.

— Вон видишь, — сказал Олег Петрович, — на том конце поляны осина раздваивается?

— Вижу.

— Там, где раздваивается, сучок, он там один.

— Вижу.

— Вот и давай.

Сучок увидел и я, небольшой такой, самый раз, что нужно. Чтобы потренироваться.

Снайпер взял карабин, оглядел его со всех сторон, подергал затвором, вставил патрон, и принялся целиться.

Сначала, наверное, по привычке, в небо, и только потом, когда насмотрелся на него сквозь прорезь прицела, снизошел до сучка. Тут уж, как в биатлоне, особенно долго не раздумывал, снизошел до сучка, наставил в его сторону ствол, — и выстрелил.

Народ, заканчивающий завтрак, разом замолчал. Сучок же, пустив вокруг себя облачко трухи, куда-то пропал.

— Как тебя зовут? — спросил я, после секундного замешательства.

— Артем.

— Ты, Артем, снайпер, — сказал я. — Был, есть и будешь…. Наша главная надежда против базуки.

— Ты что, дядя Миша, я вам что, нанялась быть кухаркой?.. Сначала нарежь, потом накрой, — теперь все убери за вами. Это почему я здесь должна так ишачить? С какой это стати?

Все-таки, чувство попранной справедливости, — великая движущая сила. Особенно, когда представительница слабого пола, ты одна. А вокруг только крепкие, кровь с молоком мужики.

И их незамысловатые невинные ухаживания стоят поперек горла.

— Ребята, — сказал я президентам, — назначьте в наряд по одному человеку, на помощь кухне.

— Я вам — не кухня! — еще больше возмутилась Гера. — Я — свободный человек… Вы, дядя Миша, командуйте, кем хотите, ваше дело. Но мной вы командовать не будете. Хватит, один раз я вам помогла, с этим хреновым завтраком, но больше такого не будет. Потому что вам только дай волю, вы будете жрать, жрать, жрать и ничего больше… Спать и жрать. В этом ваша мужицкая сущность.

Президенты схватились за животы.

— На самом деле, — сказал сквозь смех Берг, — она одна девушка. Ей даже в туалет сходить не с кем. Нужно же понимать.

— Это мне?.. — задохнулась Гера. — В туалет…

— Тебе бы подружку, — пояснил Берг, — чтобы кости мужикам перемывать. И вдвоем на кухне было бы сподручней.