Рок царя Эдипа - [17]

Конечно же, это не ускользнуло от внимания Ираклия.

— Ну-ну, не надо так переживать, Инночка. Все будет хорошо.

Он протянул руку и погладил ее по волосам.

Инна содрогнулась всем телом. Последний раз ее вот так гладил Юра… Хотя не совсем так. Рука Юры была нежной, осторожной. Прикосновение же Ираклия было уверенным, сильным и властным, словно он наперед был уверен, что это ей понравится. Он провел по ее голове еще раз, потом запустил пальцы в волосы. Инна почувствовала, что теряет контроль над собой.

Ираклий нагнулся и одновременно притянул Иннину голову к себе. Совершенно неосознанно для себя она сама потянулась к его губам.

«Господи, что я делаю?!» — промелькнуло у нее в голове.

Такого поцелуя ей еще никогда не приходилось испытать. Это был поцелуй взрослого, опытного мужчины, чудесный, нескончаемый поцелуй, во время которого чувствуешь себя маленькой веточкой, увлекаемой рекой в океан. Только когда он наконец оторвался от ее губ, Инна немного пришла в себя.

— Что вы делаете? — прошептала она.

— Пытаюсь вас успокоить.

— Но я же еще больше… — Инна не нашлась, чем закончить фразу.

— Тс-с, — поднес палец к губам Ираклий. — Не надо ничего говорить. Вот и слезы у вас высохли. Значит, чем-то я помог вам.

Оба замолчали.

— А почему мы не едем? — первой спросила Инна.

— Ах да… Совсем забыл. Плющиха, угол Садового…

Заурчал мотор, и через пять минут они были у подъезда Инны.

— Вот… — Она вытащила из кармана три рубля.

— Благодарю, — насмешливо произнес Ираклий. — Провести полчаса в обществе красивой женщины да еще получить за это целых три рубля — это для меня слишком. Или то, или другое.

— Спасибо. — Инна взялась за дверную ручку.

— Постойте. — Ираклий вынул из кармана прямоугольный кусочек картона и протянул ей. — Позвоните. Мне будет приятно.

В лифте было темно, но Инне удалось прочитать содержание визитки. Оно было предельно лаконично: «Ираклий Георгадзе». Ниже следовало три номера телефона — домашний, рабочий и в автомобиле…

Инна решила ему не звонить. «Мне сейчас не до глупостей всяких, — убеждала она себя, стирая Лешкины ползунки. — К тому же он наверняка женат».

Однако желтый томик Андрея Вознесенского, в который она спрятала визитку, то и дело притягивал ее взгляд. Тогда она вспоминала тот поцелуй в машине, его руку в своих волосах… И сразу же гнала эти мысли прочь.

Все решилось гораздо проще. Через неделю Ираклий позвонил сам.

— Как вы узнали мой телефон? — хмуро спросила она.

— Это не так трудно, как вы думаете, Инночка. У меня к вам небольшая просьба. Не могли бы вы спуститься на пять минут? Моя машина стоит прямо перед вашим подъездом. Очень вас прошу.

— Мам, я счас! — крикнула Инна, выбегая из квартиры.

Она вернулась только на следующее утро в новом платье, туфлях и с тоненьким золотым колечком на безымянном пальце. Родители, предусмотрительно извещенные по телефону о «дне рождения у одной подружки», встретили ее понимающими улыбками.

Закрывшись в своей комнате, она скинула платье, сунула ноги в домашние тапочки и подошла к трюмо. Вчера в «Березке», куда они заехали, Ираклий купил ей даже тонкое кружевное белье. Расстегнув изящный бюстгальтер, почти не скрывающий ее аккуратную грудь, Инна придирчиво осмотрела свое усталое тело.

Из зеркала на нее смотрела светловолосая богиня с искрящимися от счастья глазами. Инна юркнула в не разобранную со вчерашнего дня постель и забылась глубоким сном.

С этого дня ее жизнь существенно изменилась. Всю неделю она так же стирала, убирала, воспитывала Лешку, а где-нибудь ближе к субботе за ней заезжал Ираклий, и они отправлялись в путешествие по вечерней Москве. Обычно ужинали в каком-нибудь роскошном ресторане, потом ехали в Дом кино на премьеру или закрытый просмотр. Несколько раз были в театре — в Ленкоме или на Таганке, куда билетов было не достать. Часам к двенадцати ночи они приезжали на огромную двухэтажную дачу Ираклия, где проводили весь следующий день, а иногда и два. Инне очень нравилось нежиться в теплой прозрачной воде небольшого мраморного бассейна, который находился в цокольном этаже, а потом, завернувшись в пушистый халат, смотреть большой японский телевизор. Конечно, только до тех пор, пока сверху из своего кабинета не спускался Ираклий, держа в руках два бокала, наполненных великолепным грузинским вином.

Обычно после того, как он привозил Инну домой, она обнаруживала в сумочке конверт с одной-двумя зелеными сотенными бумажками. Поначалу она пыталась возвращать деньги, убеждала его, что это нехорошо, но Ираклий только недоуменно пожимал плечами и говорил:

— Разве мужчина не обязан содержать женщину, которую любит? Что же в этом плохого?

Да, в минуты страсти он всегда шептал ей, что любит ее. И в эти минуты она не могла ему не верить.

Прошло три месяца. У Инны появилось много новых вещей. Андрей Вознесенский изрядно потолстел от влагаемых в него еженедельно кредиток. Инна перестала стесняться в ресторанах, смущаться в обществе расфуфыренных киношных дам. Научилась разбираться в блюдах и напитках. Словом, вполне вошла в роль любовницы богатого человека.

Что дальше? — снова встал перед ней вопрос. И опять, как и три месяца назад, она не могла на него ответить. Да и что можно было планировать, когда она почти ничего не знала об Ираклии. Правда, как-то раз она обнаружила на столе забытое им темно-красное удостоверение из натуральной кожи, на обложке которого блестели тисненные золотом буквы «ЦК КП ГРУЗИИ», но и в нем ничего, кроме фамилии и имени, не содержалось. Даже должность не была обозначена. Сам же Ираклий обладал удивительной способностью уходить от Инниных расспросов. Кроме того, он всегда давал понять, что она совершенно свободна и, как только он, Ираклий, ей надоест, она сможет уйти.