Рок царя Эдипа - [11]

— Почему же ты жив? — ненавидяще прошептала Инна. — Почему не ты надел тот парашют? Почему у тебя раскрылся, а у него нет? Почему ты не пытался помочь, поймать, спасти? Ведь он должен жить, должен!

Друзья предлагали Инне помощь, но она отправила им гневное короткое послание, что не желает их отныне ни видеть, ни слышать. Они умерли для нее вместе с Юрой.

Это было больно, несправедливо, но иначе она просто не могла.

Ее стали мучить кошмары. Ночами она просыпалась от страха вся в липком поту. Ей чудилось, что она падает, несется вниз с бешеной скоростью. Ветер свистит в ушах, вокруг клубится серый туман и мешает дышать… А земля надвигается снизу, даже не земля, а разверзшаяся бездна… И там, внутри, кто-то злобно хохочет, поджидая ее…

Она боялась выйти из дома даже на прогулку с Алешкой. Она вообще стала бояться людей, звонков телефона, стуков в дверь.

Родители сходили в загс зарегистрировать внука, и Инна, взяв в руки свидетельство о рождении, залилась слезами. В графе «Отец» стоял жирный прочерк. Словно не было у Алешки отца, словно и не жил Юра на свете — только прочерк остался, стирающий последнюю память.

И больше никто на свете, кроме нее, не помнит и не знает, каким же он был… И Алешка никогда не увидит его ласковой улыбки, его не подкинут в воздух крепкие руки… И не обнимут больше Инну, и губы их не сольются в долгом поцелуе…

Она выключала телевизор, если шел фильм про любовь, уходила, если отец садился смотреть передачу о войне…

Она брала на руки Алешку и смотрела в его лицо, отыскивая с каждым днем все больше Юриных черт…

У нее даже фотографии не осталось нормальной — только любительская, засвеченная, где Юра стоял в полный рост вдали, и угадывались только шевелюра и брови…

Ее обокрали, обокрали, обокрали!

С тех пор она боялась высоты…

— Вам плохо, леди? — спросил заботливый сосед.

— Нет-нет, ничего, — слабым голосом ответила Инна.

— Скоро приземляемся, — улыбнулся мужчина. — Москва!

Глава 4 Телячьи нежности

«Пристегните ремни» — загорелось на табло в салоне самолета. Инна вздохнула с облегчением, скоро шасси коснутся земли, и она почувствует себя в безопасности.

— Пристегните ремень, — в ту же самую минуту кивнул таксист Николаю Павловичу, усевшемуся на переднее сиденье.

Совсем скоро Инна спустится по трапу в международном аэропорту Шереметьево-2.

Совсем скоро встретятся отец и дочь, мать и сын, будущие свекровь и невестка. Их взаимоотношения сплетутся в такой плотный, замысловатый клубок, что невозможно будет предугадать последствий.

А пока — пока они движутся навстречу друг другу. Семья наконец воссоединится, пусть и на короткий срок. Никто из спешащих на эту встречу еще не думает о том, что и в самый короткий срок судьба может круто изменить свое течение.

…Инна почувствовала легкий толчок самолета о землю: приземление словно бы поставило точку в ее воспоминаниях о Юре, о ее единственной большой любви. Лайнер бежал по посадочной полосе, переключая регистр ее мыслей с прошлого на настоящее.

Сейчас она увидит отца — такого твердого всегда, такого непреклонного, так безоговорочно осудившего дочь-эмигрантку. Примет ли он свое блудное дитя?

А сын? В последний раз Инна видела его десятилетним мальчиком. Знает его фактически только по переписке. А так хочется поглядеть на своего повзрослевшего ребенка воочию!

И еще эта ее будущая родственница, Надя. Какова она? Инна очень надеялась, что сын сделал достойный выбор.

Пока таможенники досматривали ее багаж, Инна с нетерпеливым любопытством поглядывала сквозь стекло, отгораживающее ее от зала ожидания.

Вот бродит, то и дело поглядывая на часы, какой-то ссутулившийся старичок. Казалось, дедуля перепутал место встречи, настолько неорганичен он был для международного аэропорта. Его родственники могли бы летать, скажем, на допотопном «кукурузнике».

Вот от окошка справочного бюро к старику подбежала девушка — маленький бледный черноволосый очкарик. Она что-то втолковывает деду, а тот в ответ недовольно и сердито бурчит.

А вот к ним присоединяется…

Сердце у Инны громко стукнуло один-единственный раз и, кажется, остановилось.

Это же… Юра! Уж не грезит ли она наяву? А может, заснула в мягком кресле самолета и посадки еще не было?

Точь-в-точь он. Такой же длинный, с нервными подвижными губами. Те же голубые глаза под густыми бровями. Жесты, походка — все Юрино.

— Ю мэй гоу. — Таможеннику пришлось тронуть эффектную американку за плечо, потому что она никак не отреагировала на его реплику. — Вы можете пройти.

— А? — Инна вздрогнула и очнулась. — Ес, ес, спасибо.

Это не сон и не грезы. Это правда. Там, за стеклом, — ее сын, полная копия своего погибшего отца.

«Вот он каким стал, мой мальчик! — с гордостью подумала она и, подхватив сумку, ринулась к выходу. — Тогда, выходит, старичок… папа? Боже, как он изменился…»

— Хелло! — подошла она к троице встречавших.

Они изумленно оглядели статную незнакомку. Надины глаза восторженно и немного завистливо блеснули за очочками, и девушка тут же принялась лихорадочно одергиваться и оправлять платье, даже живот старательно подтянула: у прибывшей в отличие от нее фигура была безукоризненной. Но ножки Надины так и остались стоять немножко косолапо, носками внутрь.