Родовое влечение - [12]

– А еще «Кто есть кто». Эта книжка тебе тоже понадобится.

– Почему тебе так хочется, чтобы я пошла?

– Потому что где-то там бродит Королевский Адвокат, и на нем уже есть твое имя.

– Приведи мне более веский довод.

– Мне нужна сообщница. Женщина-ординарец. Которая проверит мои зубы, нос и чулки, прежде чем я ринусь в битву.

– И все же я хочу знать истинную причину, – настаивала Мэдди.

Джиллиан сняла колпачок с карандаша и обвела губы, причем ее рука подрагивала от избытка эмоций, что было абсолютно нехарактерно для нее.

– Истинную причину? Мои старые приятели разлетаются от меня, как Мухи. Уже поползли слухи. Мало того, что мне пришлось отказаться от своих шофера и горничной, так еще на прошлой неделе кое-кто видел, как я выходила из магазина, который покупает поношенную одежду от ведущих модельеров.

– И что из этого?

– Они видели, как я входила с пакетами, а выходила пустая.

– Ты на мели?

– Папа оставил мне акции своей компании. Тогда они шли по пятьдесят фунтов за штуку. А потом, когда рынок собственности рухнул, они упали, и сейчас за них никто не даст и пенса. Я живу в кредит.

– А как же Имельда?

– У нее связь с «Эквити».[13]

А я-то все недоумевала, почему она исчезает, когда надо мыть посуду. Хорошо, а твои тряпки?

– Это капиталовложение. Как и кулинарные курсы. Часть моего приданого. Теперь ты понимаешь, почему я вышла на охоту. – Зоопарк-сафари с изображенными на ткани животными исчез в пакете. – И почему мне нужна ты. Закон джунглей гласит, что охотиться нужно парами, и…

– И? – подтолкнула ее Мэдди.

Алые губки Джиллиан вновь изогнулись в привычной для них улыбке.

– И – что тут скрывать – ты, Мэдди, слишком высока, чтобы представлять собой угрозу.

* * *

Однако Мэдди не смогла стать штатным ординарцем Джиллиан. У Алекса были другие планы.

– Они полюбят тебя.

– Ни за что. Они слишком шикарны для меня.

– Не беспокойся. Я сделаю тебе бессрочную визу в высший свет.

– Алекс, я давно бросила школу. Я буду чувствовать себя накачавшейся наркоманкой, которая неожиданно попала на некий интеллектуальный астероид. Гаечный ключ…

Из-под «Лотуса-Элана» виднелись только длинные загорелые ноги Мэдди. Пока Алекс был в отъезде, она проверила свечи, разъемы, катушку зажигания, конденсатор, распределитель, подтянула ремень вентилятора и промыла карбюратор в специальном растворе.

– Именно это им в тебе и понравится. – Алекс вложил в ее руку ключ. – Ты будешь для них новинкой. Чем-то свежим. Женой-призом. – Пальцами ноги он пощекотал ей живот. – Лондонское общество носится с необыкновенными австралийцами, как со знаменитостями. Это традиция. От дейм[14] Нелли Мельбы до дейм Эдны Эверадж, от дона Брадмана до Жермен Грир.[15]

Затянув гайки скобы крепления глушителя, Мэдди скептически хмыкнула и вылезла из-под машины.

– Боже, я без ума от женщины, которая знает, как обращаться с коллектором.

Алекс уложил Мэдди на холодный капот автомобиля и, не обращая внимания на то, что она измазана в масле, вытекшем из картера, переключил свой рычаг плотских удовольствий на четвертую скорость.

Мэдди неотрывно смотрела в зеркальце на крыле машины и с огромной тревогой наблюдала, как удаляется станция «Сент-Панкрас». Они остановились возле приличной закусочной в Сохо, прошли в обеденный зал и сели за столик. Из окна открывался вид на площадь, от края до края забитую картонными коробками, в которых ночуют бездомные. Мэдди ощутила слабую тошноту и головокружение – те самые чувства, которые не раз испытывала во время погружения. Это происходит, когда спускаешься слишком быстро.

Алекс пожал ей руку.

– Ты великолепна. Ты просто красавица. Просто будь самой собой, и они полюбят тебя.

Мэдди выдавила из себя улыбку. Она ждала вечера с тем же нетерпением, как если бы ей предстояло отбывать наказание за контрабанду наркотиков, и не где-нибудь, а в мужском отделении турецкой тюрьмы.

Суаре

Когда Алекс вошел в комнату, высокое собрание раздалось в стороны, как вода, обегающая опору моста, а потом нахлынуло на него. Возгласы «Привет, дорогой!», «О, мой дорогой!» слились в сплошной рев. Им навстречу устремились самые яркие и прославленные личности Лондона. Мэдди была ослеплена. Ей с трудом верилось в то, что только тарелка с закуской отделяет ее от самых знаменитых в Англии драматургов, поэтов, романистов и художников. Как того требовали правила, джентльмены были одеты в черные водолазки. У одних наряд дополняли пастельные подтяжки, у других – галстуки-бабочки интенсивных расцветок. Короткие стрижки дам открывали уши, украшенные серьгами, которые очень напоминали внутри-маточные спирали, только огромные, для слоних. За приветствиями последовали поцелуи – гости предпочитали двойной континентальный[16] обычному английскому одинарному чмоку. Смотреть по сторонам было равносильно тому, что листать раздел искусств в «Гардиане». Светская беседа протекала очень оживленно и касалась бывшего Восточного блока.

– Благодарю Господа за Румынию! – (Мэдди улыбнулась, приготовившись понежиться в теплых волнах интеллектуальности.) – Мой психиатр отыскал это забавное агентство, через которое можно нанять служанку-румынку за сорок фунтов в неделю.