Родиной призванные - [60]

Бессильные что-либо выведать, гитлеровцы тем не менее развернули свои батальоны. Бой закипел по всему фронту обороны. Лес затянуло дымом и пылью, небо посерело. Трудно было разобрать, где гитлеровцы, а где партизаны.

Неожиданно совсем близко ударили пушки. Каратели уже видели лагерь и, безумно крича, рвались к нему. Среди оставшихся в лагере произошло замешательство. Партизанки старались угнать обоз с ранеными. Один из возчиков, восемнадцатилетний Романов, бросил свою подводу, на которой лежал безногий разведчик Курбатов. Но не успел Романов сделать и нескольких шагов, как услышал грозный окрик комбрига:

— Назад! Ни с места!..

— Приготовить гранаты, автоматы… Встретим гадов! — с трудом сдерживая волнение, кричал Ханин.

Партизаны заняли круговую оборону. Каратели усилили огонь. Они бежали, ползли, выскакивали группами из заснеженного леса, остервенело и зловеще ревели сотнями глоток.

«А ведь мы можем не удержать лагерь», — подумал Данченков.

Свистели пули, задевая ветки, впиваясь в стволы деревьев. Выскакивая из черного дыма и разметанного снега, бежали каратели, падали и снова бежали. А навстречу им неслись партизаны с автоматами и ручными пулеметами.

«Хорошо бьют», — улыбнулся комбриг. Он понял: это ударила группа разведчиков из роты Ханина. Гитлеровцы, огрызаясь, отступали.

Данченков поспешил к лагерю. Пушки били по отступающим.

— Кончай!.. — приказал Данченков. — А то своих… Ни черта не видно.

На левом фланге сражались две роты под командованием комиссара. Бой постепенно утихал. Значит, Гайдуков к лагерю не прорвался, повел партизан в лес. Данченков тяжело опустился на пустой снарядный ящик.

Карателям удалось отколоть от бригады около двухсот человек во главе с комиссаром. Лагерь в бочаровском лесу с основными силами партизан, с подводами раненых, женщин и детей оказался в окружении озверевшего врага.

К вечеру, когда утих бой и фашисты окопались, рассчитывая напасть рано утром, Данченков решил прорываться через железную дорогу возле деревушки Задни. Однако разведка доложила: вдоль железнодорожного полотна — солдаты. Миновать их с обозом и ранеными невозможно. Но и оставаться в окруженном лесу после тяжелого боя, продолжавшегося много часов, нельзя. Данченков приказал сомкнуть роты близ лагеря. На передовой остались разведчики и несколько групп засады.

Там, где укрылись гитлеровцы, зеленая полоса ракеты прочертила морозный воздух, ушла высоко в почерневшее вечернее небо. Через несколько секунд завыли снаряды. Каратели предприняли новую атаку.

— В лагере никого не осталось? — взволнованно спросил Данченков у начштаба.

— Всех вывели! — успокоил его Антонов.

Немецкие пушки стреляли все реже и реже. Уже слышались голоса командиров, ведущих перекличку. Среди раненых оказались обмороженные. Данченков обошел роты, подбадривая бойцов, хотя сам едва держался на ногах. Была дана команда на отдых. К полуночи один из разведчиков доложил, что недалеко от лагеря немецкая колонна проложила след в сторону Малиновского леса. Данченков собрал командиров:

— Надо прорываться. Другого выхода нет.

— А потом что? — простуженным голосом спросил Антонов.

— Проторенной дорогой быстро достигнем Малиновского леса. Встретим роты Гайдукова. Наверняка встретим! — твердо сказал комбриг. — Если выйдем на проложенную фрицами дорогу, то запутаем следы. А теперь проверьте обозы, заберите продовольствие, раненых.

…В полночь партизаны пошли на прорыв. Нескольких секунд хватило, чтобы уложить немецкие дозоры. Шедшие впереди автоматчики смяли одну из рот карателей.

Гитлеровцы, решив, что партизаны начали бой основными силами, с криком и ревом устремились к лагерю. Все вокруг было объято огнем и дымом.

В сторону врага лишь изредка летели мины. Но вот из-за деревьев навстречу Данченкову метнулась тень. Комбриг мгновенно вскинул автомат:

— Смирнов! Жив?

— Жив и невредим! — отозвался командир роты, оставшейся в лагере.

Колонна партизан под покровом ночной темноты быстро двигалась к Малиновскому лесу. Противник их не преследовал — потерял из виду, запутавшись на лесных дорогах.

Отряд комиссара после пяти дней боев достиг Малиновского леса. Гайдукову благодаря хитрому маневру удалось не только сохранить две роты, но и причинить фашистам большой урон.

Спустя несколько дней сещенские подпольщики сообщили: гитлеровцы в февральских боях с бригадой Данченкова потеряли только убитыми около пятисот человек. Сколько ранено — они не знали. Убитых же свозили в Сещу, а потом отправляли в Рославль, там их сжигали, урны с прахом посылали родным в Германию. Так бесславно закончилась зимняя операция оккупантов по уничтожению Первой Клетнянской бригады.

Глава восьмая

Трегубов со станции бежал домой. Было еще светло.

Кажется, никто не гнался за ним, не обращали на него внимания и немецкие посты. Вдали показались Рековичи. Трегубов перевел дух, присел отдохнуть на оголенной февральским солнцем кочке и снова пустился трусцой. Дорога круто сворачивала к неширокой речушке. Трегубов уже вступил на хлипкий бревенчатый мостик, наспех сколоченный немцами, как вдруг словно из-под земли вырос человек в белом халате.