Ритм войны - [8]

«С тобой», - сказала Лирин, мягко подталкивая мужчину к городу. «Палатка четырнадцать. Не забывай. Я сожалею о вашей утрате."

Мужчина ушел.

«Вы так легко говорите, хирург», - раздался голос сзади.

Лирин обернулась и тут же почтительно поклонилась. Абиаджан, новая горожанка, была священнослужительницей с совершенно белой кожей и тонким красным мрамором на щеках.

«Яркость», - сказала Лирин. "Что это было?"

«Вы сказали этому человеку, что сожалеете о его утрате», - сказал Абиаджан. «Ты так охотно говоришь это каждому из них, но, кажется, чувствуешь сострадание, как камень. Вы ничего не чувствуете к этим людям? »

«Я чувствую, Яркость, - сказала Лирин, - но я должна быть осторожна, чтобы меня не поразила их боль. Это одно из первых правил становления хирургом ».

"Любопытный." Священница подняла безопасную руку, которая была окутана рукавом хавы. «Вы помните, как я вставал мне руку, когда я был ребенком?»

"Я делаю." Абиаджан вернулся - с новым именем и новым поручением от Сплавленных - после того, как сбежал вместе с другими после Эверсторма. Она привела с собой много священников, все из этого региона, но из тех, что были в Hearthstone, вернулся только Абиаджан. Она хранила молчание о том, что пережила за прошедшие месяцы.

«Такое любопытное воспоминание, - сказала она. «Эта жизнь сейчас кажется мечтой. Я помню боль. Спутанность сознания. Суровая фигура причиняет мне еще больше боли - хотя теперь я понимаю, что ты стремился меня исцелить. Столько неприятностей предстоит пережить ребенку-рабу ».

«Меня никогда не заботило, кого я лечу, Яркость. Раб или король ».

«Я уверен, что тот факт, что Вистиоу заплатил за меня хорошие деньги, не имеет к этому никакого отношения». Она прищурилась, глядя на Лирин, и, когда она в следующий раз заговорила, ее слова приобрели ритм, как если бы она произносила слова песни. «Ты сочувствовал мне, бедной сбитой с толку ребенку-рабыне, чей разум был украден у нее? Вы плакали о нас, хирург, и о той жизни, которую мы вели? »

«Хирург не должен плакать», - мягко сказала Лирин. «Хирург не может позволить себе плакать».

«Как камень», - повторила она снова и покачала головой. «Вы видели какие-нибудь эпидемии на этих беженцах? Если эти спрены попадут в город, они могут убить всех ».

«Болезнь не вызывается spren», - сказала Лирин. «Он распространяется через загрязненную воду, ненадлежащие санитарные условия или иногда через дыхание тех, кто носит его».

«Суеверие», - сказала она.

«Мудрость Вестников», - ответила Лирин. «Нам следует быть осторожными». Фрагменты старых рукописей - переводы переводов переводов - упоминали быстро распространяющиеся болезни, от которых погибли десятки тысяч человек. Подобные вещи не были записаны ни в каких современных текстах, которые он читал, но до него доходили слухи о чем-то странном на Западе - они называли это новой чумой. Подробностей было немного.

Абиаджан продолжил без дальнейших комментариев. К ней присоединились ее слуги - группа высокопоставленных священнослужителей. Хотя их одежда была модного покроя алети, цвета были более светлыми и приглушенными. The Fused объяснили, что в прошлом певцы избегали ярких цветов, предпочитая вместо этого подчеркивать узоры на своей коже.

Лирин почувствовала поиск идентичности в том, как действовали Абиаджан и другие священнослужители. Их акценты, их одежда, их манеры - все они были явно алети. Но они были ошеломлены, когда Сплавленные говорили о своих предках, и они искали способы подражать этим давно умершим священнослужителям.

Лирин обратилась к следующей группе беженцев - на этот раз целой семье. Хотя он должен был быть счастлив, он не мог не задаться вопросом, насколько сложно будет накормить пятерых детей и родителей, которые все страдали от плохого питания.

Когда он послал их, знакомая фигура двинулась к нему по линии, прогоняя голод. На Ларал теперь было простое платье служанки, с рукой в ​​перчатке вместо рукава, и она несла ведро с водой поджидающим беженцам. Однако Ларал ходил не как слуга. В молодой женщине была определенная … решимость, которую невозможно подавить никаким насильственным подчинением. Конец света казался ей столь же утомительным, как некогда неурожай.

Она остановилась рядом с Лирин и предложила ему выпить - вынутую из ее бурдюка и налил в новую чашку, как он настаивал, а не налил прямо из ведра.

«У него три нижних», - прошептала Ларал, когда Лирин отпила глоток.

Лирин хмыкнула.

«Короче, чем я ожидал, - заметил Ларал. «Он должен быть великим генералом, лидером гердазского сопротивления. Он больше похож на странствующего купца.

«Гений бывает во всех формах, Ларал», - сказала Лирин, махнув ей, чтобы она наполнила его чашу, чтобы дать им повод продолжить разговор.

«Тем не менее…» - сказала она и замолчала, когда мимо прошел Дурнаш, высокий пастор с мраморной черно-красной кожей и мечом на спине. Когда он уже был на правильном пути, она мягко продолжила: «Я искренне удивлена ​​тобой, Лирин. Ни разу ты не предлагал нам сдать этого скрытого генерала.

«Его казнят», - сказала Лирин.

«Вы же думаете о нем как о преступнике, не так ли?»