Ripresa allegro mosso - [19]

Юно стиснул зубы, стараясь не выдать свои чувства. Его тошнило от вида окружающих рож. К счастью, лица выходцев с Могерата кажутся ставрийцам невыразительными, и его эмоции оставались скрытыми от всех. Разумеется, кроме Нихокары-атары.

Атара прогуливалась вдоль ближайшего стола с толстым мужчиной, не перестававшим поглощать закуски с тарелки в руках. Она что-то тихо рассказывала ему, в ответ тот кивал и изредка фальшиво улыбался. Потом он что-то заговорил сам, и уже тут атара начала кивать и улыбаться. На нее упал блик от потолочной люстры, и Юно с внезапной тревогой вгляделся в ее лицо. Ему только кажется, или она опять выглядит больной и усталой? Но почему? Ведь паладары дали ей новое тело, способное принимать любой облик. Пусть ей на самом деле восемьсот лет – ей вовсе не обязательно выглядеть пожилой. Впрочем, она никогда ничего не делает просто так. Нужно спросить, и если можно, она ответит.

Закончив разговор, атара раскланялась с мужчиной и подошла к Юно.

– Скучаешь? – рассеянно спросила он. – Ох, как они меня достали! Уже тридцатый, наверное, кто просит пристроить родственницу к паладарам в Хёнкон. И почему они решили, что я – бюро по найму персонала для Университета?… Ох, не обращай внимания на болтовню старухи. Просто надо же кому-то пожаловаться. Ты поел?

– Да, Нихокара-атара, – кивнул Юно. – Немного.

– И зря! – сурово сказала атара. – Я имею в виду – немного. Их, что ли, – она мотнула головой в сторону зала, – объесть побоялся? Ладно, еще не конец. Юно, нам нужно серьезно поговорить. Пойдем-ка, здесь есть несколько приватных кабинетов. Заодно познакомлю тебя с послом.

Вслед за атарой Юно прошел по узкому коридору, устланному роскошными коврами, и оказался в небольшой комнате с несколькими мягкими глубокими креслами. Навстречу поднялся сухощавый высокий мужчина с седыми висками и длинными залысинами на темени. Его глаза смотрели остро и пронизывающе.

– А, Суоко! – нетерпеливо сказал он. – Куда вы запропастились?

– Политика, Меомар, политика, – вздохнула атара. – Даже здесь расслабиться толком не дадут. Познакомься – Юно Юнару, мой секретарь и настоящий друг.

– Приятно познакомиться, – кивнул мужчина. – Я Меомар Орхидея, новый посол Университета в Ставрии. Я нэоки… Суоко тебе рассказывала про нэоки?

– Да, господин Орхидея. Нэоки – человек с Текиры, умерший и прошедший через рекреационный сон. Большая честь для меня познакомиться с вами.

– Можно не так официально, – поморщился посол. – Просто Меомар. Ну, Суоко, я вас оставлю – поработаю с документами, пока вы разговариваете. Сегодня с министром природных ресурсов общаться, а у меня еще руки не дошли обзор аналитического отдела прочитать. Но минут через пятнадцать я должен выйти к гостям, иначе подозрительно выйдет.

– Хорошо, Меомар, мы уложимся. Толкну, когда закончим.

– Ага.

Посол уселся на диван, откинулся на спинку, закрыл глаза – и вдруг превратился в манекен. Юно вздрогнул. В последние годы он привык, что атара все время отключается, экономя энергию, но она одно дело, а посторонние – совсем другое. И потом, зачем посол оставил куклу, если не принимает участия в разговоре?

Атара изящным движением опустилась в кресло и указала Юно на другое рядом с собой:

– Садись.

Юно опустился на краешек мягкого сиденья и замер, напряженно выпрямившись. Вряд ли разговор предвещал хорошее.

– Юно, – атара посмотрела на него с печалью, – у меня к тебе серьезное дело. Настолько серьезное и ответственное, что я не рискнула обсуждать его за пределами посольства паладаров. Только здесь я уверена в отсутствии прослушки. Речь пойдет о моих ближайших перспективах – и твоих тоже. Понимаешь, малыш, мне пора умирать.

Юно вскинулся, но атара остановила его жестом.

– Не буквально умирать, разумеется. Не мне самой, а моей… роли, что ли. Мой формальный возраст – пятьдесят девять лет. Пора задумываться над сменой маски. Процесс небыстрый, займет он лет пять-семь, потому что нужно создать новую маску и ввести ее в игру, чтобы она могла перехватить на себя авторитет старой сразу после ее "смерти". Но пять лет и даже семь – срок не слишком большой, и мне заранее хотелось бы побеспокоиться о твоей судьбе.

– Не надо беспокоиться обо мне, атара, – решительно сказал Юно. – Вы спасли мне жизнь восемь лет назад. Вы единственная, кто позаботился о мальчишке – беженце из Хёнкона. Единственная, кто принял меня близко к сердцу и выходил. Я и без того в неоплатном долгу перед вами. Я не пропаду при любом раскладе.

– Юно, малыш, – Нихокара-атара склонилась и положила руку ему на колено. – Я уже много раз пыталась объяснить, что ты мой друг, а между друзьями нет и не может быть счетов. Ты не хочешь понимать из-за вынесенных с Могерата убеждений. Но ты давным-давно расплатился, ухаживая за мной, когда я медленно умирала в старом теле. Ты ничего мне не должен, и я всего лишь хочу позаботиться о твоей судьбе. Даже не как о друге позаботиться, а как о сыне. Мне небезразлично, что с тобой станет – а сейчас настало время перемен. И, возможно, пора изменить и твою жизнь. Скажи, ты очень скучаешь по дому?

Юно заледенел. Она что, хочет его отослать?