Римский трибун - [51]

* * *

Настойчивый стук в дверь разбудил Нину. Она приподняла голову и с тревогой взглянула на спавшего рядом мужа. Накануне Кола работал, по обыкновению, допоздна и теперь спал как убитый. Она принялась трясти его за плечо:

— Вставай! Вставай, что-то случилось!

Наконец трибун поднялся, открыл дверь и увидел перед собой брата Андреа и незнакомого старика крестьянина.

— Наши опасения оправдались. Ринальдо Орсини не зря ездил в Неаполь. Он привел с юга наемников и готовит внезапный удар. — Молодой францисканец кивнул на незнакомца: — Это верный человек. К счастью, он предупредил вовремя.

— Они выступили из Марино и через час будут у ворот Сан Джованни, — подтвердил старик. — Среди ваших стражников есть их люди, которые должны открыть ворота. Я чуть было не загнал лошадь, чтобы успеть сообщить вам.

— Спасибо, отец! Много ли у барона солдат?

— Тысячи три одних наемников. Говорят, Ринальдо уплатил им вперед и обещал еще каждому по десять флоринов, если возьмут Капитолий.

— Проклятый изменник! — воскликнул Кола. — Откуда у него такие деньги?

— Не иначе как из казны его святейшества, — тихо произнес брат Андреа. — Надо действовать, пока не поздно. Я уже велел сменить часовых у ворот Сан Джованни.

— Хорошо! Распорядись также, чтобы везде удвоили караулы, — сказал трибун. — И пошли звонарей на колокольни. Как только барон подойдет к Риму, мы поднимем на ноги весь город.

Он вернулся в комнату и с помощью Нины стал облачаться в доспехи. Между тем снизу послышались резкие команды, топот ног, звон оружия. От Капитолийского дворца во все стороны помчались верховые, разнося тревожную весть. На улицах и площадях замелькали факелы.

На рассвете отряды Ринальдо Орсини подошли к Риму. Но ворота Сан Джованни оказались заперты. На башнях стояли готовые к бою стрелки. В городе забили в набат. Не решившись на штурм высоких стен, солдаты барона принялись опустошать пригородные сады и грабить местных жителей. Они угоняли скот, забирали заложниками мужчин, женщин, детей. Несколько селений было сожжено дотла. Началась паника. Бросая свои дома и имущество, тысячи людей устремились в город, ища защиты от насильников и мародеров. Римская армия, почти целиком распущенная в этот горячий период сбора винограда, быстро пополнялась. Общая ненависть к синьорам позволила Коле в короткий срок собрать силы, еще более крупные, чем в войне с префектом Вико и с графом Фонди.

Скоро в распоряжении трибуна было 1800 всадников и до двадцати тысяч пехоты. Встав во главе армии, Кола ди Риенцо повел ее на врага. Через несколько дней ему удалось разгромить наемников барона. Затем он взял штурмом замок Орсини Кастелуцни и подверг осаде их главную цитадель — крепость Марино.

* * *

Огромные осадные баллисты день и ночь метали тяжелые бревна и каменные глыбы. Толстые двойные стены Марино, возведенные из крепкого песчаника, почти не страдали от обстрела, лишь содрогаясь от мощных ударов. Зато вершины многих башен и жилые постройки внутри крепости подверглись сильным разрушениям. Осажденные ежедневно несли большие потери. Уже насчитывались сотни убитых и раненых. Многочисленный гарнизон быстро таял.

Падение Кастелуцни, разгром римлянами других замков и разорение окрестных имений барона заставили Ринальдо искать примирения с трибуном.

— Барон опять просит принять парламентеров. Он готов сдаться, если ты обещаешь сохранить ему жизнь и владения. — Чекко Манчини вопросительно взглянул на Колу ди Риенцо, заряжавшего вместе с солдатами осадную машину.

— Никаких переговоров с изменником. Мы возьмем Марино и повесим его в назидание всем клятвоотступникам. — Кола похлопал рукой крупный валун, уложенный в седловину катапульты, и с силой рванул веревку, удерживающую рычаг.

Тяжелый каменный снаряд со свистом пронесся в сторону крепости. Художник посмотрел на трибуна. Атлетически сложенный, в блестящих стальных доспехах к шлеме с высоким гребнем, он казался настоящим богом войны. Небольшой шрам над бровью, полученный во время недавнего штурма Кастелуцци, придавал его чертам выражение суровой отваги. Обычная бледность от постоянных недосыпаний и напряженной кабинетной работы сменилась крепким загаром.

— Прогулка под Марино пошла тебе впрок. — Чекко с улыбкой присел на один из валунов, приготовленных для метания. — Однако дела требуют твоего возвращения в Рим. Туда прибыл новый папский легат. Он прислал уже третье письмо. Наверно, хочет сообщить инструкции из Авиньона.

— Бертран де До вызывает меня, надеясь спасти этим барона. Старая лиса думает, я не знаю, на чьи деньги Орсини нанимали солдат.

— Официально ты подданный папы и обязан повиноваться его кардиналам.

— Курия начинает открыто поддерживать баронов. Боюсь, скоро придется воевать с папой.

— Церковники давно ищут повод объявить тебя еретиком. Если на Рим наложат интердикт, нам не поздоровится.

— Ради корысти духовенство продаст и бога, — усмехнулся Кола. — Но я с ними церемониться не собираюсь. Прежде чем выслушивать авиньонские инструкции, мы постараемся взять Марино и повесить барона.

— Смотри, кто явился! — указал вдруг художник на подъезжавшего всадника.