— А чего они от нас хотят? — поинтересовался Рики, когда они направились к карете. Артур, оглядываясь, бдительно следил, чтобы подозрительные личности не приближались.
— Скорее всего, надеются выудить какие‑нибудь компрометирующие сведения про дядю Гарри, — ответил Уизли. — Может, они и не из Министерства даже, а из какой‑нибудь бульварной газетки.
Подозрительные личности между тем сбились в кучу, старуха ткнула в сторону мальчиков пальцем, а через миг до них долетел мрачный мужской голос:
— …как Вы умудрились, мисс Ланж, именно…
— А, нет, — заволновался Артур, — эти из Министерства. Кору Ланж мой дядя Рон кроет на все корки, говорит, более бестолковой секретарши отыскать нельзя, у нее и маразм, и склероз, и вообще ей пора на пенсию. В общем, это точно, если она не сумела распознать в толпе Уизли, — гордо добавил он.
Гриффиндорец бодрился, но Рики уловил едва слышный вздох облегчения, когда кареты тронулись.
Весь оставшийся путь до школы всегда был одинаков, разве что в этот раз не пришлось скакать по лужам, добираясь до Главных дверей. Ученики потоком стекались в Большой зал и рассаживались за длинными столами. За столом «Хуффульпуффа» Рики наконец заметил Селену Олливандер; но она не смотрела в его сторону.
Первым его побуждением было подойти к ней, он даже привстал. Но тут за учительским столом Рики обнаружил непредусмотренное, но знакомое лицо. Ричард Макарони знал этого колдуна под именем «дядюшки Барти» — он был каким‑то там родственником Виктора Чайнсби и околачивался в доме Гвенды, своей богатой племянницы. Но лорду Волдеморту указанный гражданин был известен с другой стороны. Бартоломью Бэскотт, один из самых, пожалуй, честолюбивых Упивающихся смертью, и при том осторожен, как кот. Причина, по которой он мог находиться за учительским столом, не вызывала у Рики сомнений — в кругу давно работающих и уважаемых преподавателей он был единственным новичком.
«Почему на эту должность приняли именно его? — вопрошал Рики. — Зачем гриффиндорская мафия окружает меня всякими сомнительными личностями? Надо признать, не слишком они осторожны. Якобы раскаявшийся сподвижник Темного лорда образцово подходит на место учителя защиты от темных искусств!».
— Наконец‑то скоро банкет! — Дора, потирая руки, окинула хозяйским взором еще пустую золотую посуду.
— Подожди! Распределение, как всегда, затянется, — проворчал Генри, без сомнения, жутко голодный.
— Боюсь, ты прав, — сразу помрачнела Дора.
Что‑то в ее тоне вырвало Рики из оцепенения. Он все еще не мог поверить, что он снова в «Хогвартсе», и ему позволено сидеть за столом с нормальными людьми. Правда, его нынешнее состояние напоминало скорее удивление Тони Филипса, когда тот нашел его в поезде, и уже не причиняло страданий.
— Точно. Первый год столько экземпляров, над которыми шляпа будет долго думать, — согласилась Ариадна Блекуотер.
За столом тему с энтузиазмом поддержали.
— Ларри Огден! Уж и не знаю, куда его деть, — проворчал семикурсник. — До того занянькали ребенка, смотреть противно.
— И не поймешь, что он из себя представляет, — поддакнул Генри.
— Если верить Артуру Уизли, одна из его кузин может попасть к нам. Такая хитрая, говорит. Храни нас Мерлин, — фыркнула Дора, разминая в руке салфетку.
— Мери Малфой родственники на части рвут. У нее отец из «Слизерина», а мать из «Гриффиндора», — сообщил кто‑то.
На этом размышления прервались, ибо послышался звук распахивающихся дверей, и МакГонагол повела первогодков. У многих из них мантии были в грязи. Дети, как всегда, оглядывались, кто робко, кто с любопытством. Сидящие на местах старшеклассники, в свою очередь, изучали новеньких, поскольку больше смотреть было не на что. Еще время ушло на то, чтобы построить их и установить тишину.
— А пока их будут распределять, мы будем сидеть голодные, — логично заключил кто‑то умный за столом «Равенкло».
Потом, как всегда, спела традиционно новую песню распределяющая шляпа:
Наш «Хогвартс» славный здесь и там -
Наук ярчайший свет.
Путевку в жизнь он колдунам
Дает с древнейших лет.
Четыре колледжа хранят
Мудрейших имена
Чьей волей много лет назад
Здесь школа создана.
Мой жребий предопределен
Заветы их хранить
Для нашей школы я — времен
Связующая нить.
Я в каждом быстро разгляжу
Характер и стремленья,
И тут же колледж укажу
Где ждет успех в ученье.
Тому, в ком смелость велика,
И кто в решеньях скор,
Тем будет рад наверняка
Весь колледж «Гриффиндор».
Кто полюбил упорный труд,
Отзывчивы, честны,
Тех в «Хуффульпуффе» очень ждут,
Такие там нужны.
В ученье кто неутомим,
От знаний тем светло,
Всегда я открываю им
Дорогу в «Равенкло».
Тех, кто к успеху устремлен,
Любой ценой — вперед,
Кто в хитроумии силен,
Тех «Слизерин» зовет.
Желаю я всем новичкам
Счастливого пути.
Его я открываю вам –
Вам по нему идти.
Опасения начали сбываться с самого начала. Над судьбой первого мальчика — Айберли Феликса — уполномоченный колпак размышлял три минуты; целая вечность для голодного желудка. Зато несколько следующих детей разбросали по колледжам в мгновение ока.
«Гойл, Розу», к примеру, отправили в «Слизерин» в тот момент, когда она надела шляпу до конца и только собралась опустить руку. Рики запомнил ее, потому что имел счастье однажды разнимать ее с Джимом Поттером, и потому, что она оказалась первой новой слизеринкой. Дора, переглянувшись с Лео, насупилась, ведь всем было прекрасно известно, что эта пухленькая миловидная девочка была прославленной драчуньей.
