Рики Макарони и Наследники врагов - [40]

— Ты что, мысли мои читаешь?

— А это возможно? — спросила она с искренним любопытством. — Ты ведь сам говорил, что нет, хотя есть какой‑то способ.

— Я сейчас не о том! Понимаешь, как я понял, что он меня убивает?! — Рики продолжал, не особо следя за логикой изложения. — Но только теперь знаю, откуда я это понял. Я снова почувствовал это — как будто меня ударили током. Я ведь уже несколько раз мог погибнуть, я тебе говорил! И каждый раз — под водой, когда пил зелье, когда в меня проклятие попало, а я не успел Щит применить — возникало это ощущение.

— Это и есть ощущение смерти в твоем понимании, — кивнула Дан.

— Да. И в тот раз тоже, чувство, что весь горю и меня словно щекочет, но это больно, — продолжал Рики. — А потом, когда ты пришла, была очень мощная вспышка. Я как будто воскрес, вспомнил, что у меня вообще‑то есть принципы и все такое.

— Так может быть, это он умер, а вовсе не ты, — предположила Дан.

— Это было бы слишком хорошо, — ответил Рики пессимистично.

— Чудеса бывают, — философски изрекла Дан.

Рики помотал головой и встал на одно колено, подзывая собаку.

— Бывают, но даже они не решают всех проблем, — ответил он.

Рики все чаще ловил себя на том, что задумывается о вещах, которые его совершенно не касаются. Однако память Назойлика исправно функционировала, и благодаря этому юноша не мог не удивляться некоторым обстоятельствам, которые к моменту его поступления в «Хогвартс» сложились так, а не иначе. Не исключено, впрочем, что Лорд многого не знал о противной стороне, и все же было удивительно, например, как возможно, что Поттер, став попечителем школы, оставил Снейпа на старых позициях. Оно понятно, что слизеринский завуч был отменным зельеваром, в итоге выяснилось, что он всегда оставался верным союзником Дамблдора, и пересекались они с дядей Гарри после школы редко, но все равно, с точки зрения Рики, герой волшебного мира профессора Снейпа терпел с трудом. Тот тоже явно не хотел зависеть от Поттера, и потому, наверное, держался с ним обычно нарочито вежливо и ехидно, всячески подчеркивая, что он является учителем героя, не наоборот. Кроме того, было совершенно очевидно, что Северус Снейп, покинув «Хогвартс», без проблем найдет себе другую работу. Конечно, в школе его держала привязанность к «Слизерину», и все же… Скорее всего, причиной, вынуждающей сотрудничать двух столь разных и неприятных друг другу колдунов, был некий ученик по фамилии Макарони. Снейп был не из тех, кто выпустит из поля зрения столь сомнительную персону, а Поттер, он, конечно же, по временам сомневался, но слишком удобно было поручать Рики Снейпу и Дамблдору на большую часть года.

Подобные рассуждения вызывали у Рики нездоровое оживление, как у старых сплетниц. Он мог сравнить, годы спустя, чем были и чем стали многие колдуны и ведьмы. Тот же Поттер, очевидно, добился того, о чем мечтал. Мальчик–сирота остался далеко в прошлом; Гарри распоряжался сам собой, достиг почета и уважения, жил спокойно, если не считать проблем, вызываемых патологически неумирающим крестником. Поттер, наверное, всегда боялся, что в нем, Рики, пробудится когда‑нибудь Темный лорд, однако это не помешало дяде Гарри наладить собственную жизнь, завести семью.

Рики поморщился при мысли о том, что в этом году ему посчастливится видеть в школе Джеймса Поттера. Он надеялся, что заботливый крестный не станет просить родного сына за ним приглядывать. Кроме того, он, как слизеринец, не первый год учащийся в «Хогвартсе», вдруг задумался, какая сенсация предстоит в этом году. Колледж, куда попадет Джеймс, скорее всего, возгордится до небес. Естественно, захочет получить первенство в квиддиче и в Кубке школы, и будет стараться изо всех сил. Много шансов, что этим колледжем будет «Гриффиндор». И все вместе предположения означали, во–первых, обострение отношений между колледжами, во–вторых, то, что ситуация сложится не в пользу родного «Слизерина».

В сознании Рики неожиданно всплыла строчка из письма от Артура Уизли, и он удивился, что, оказывается, что‑то помнит из этих писем, которыми его заваливали. Артур предупреждал, что, кроме Джеймса, в этом году придется иметь дело также с его кузиной Гермионой, старшей дочкой прославленного аврора Рональда Уизли. Ближайший друг дядюшки Гарри также был потомственным гриффиндорцем, и существовала вероятность, что мисс Уизли также пойдет по стопам отца. Потенциальное гриффиндорское пополнение вызвало в душе Рики смутную тревогу, и он не мог разобраться, в чем дело. «Наверное, в том, что это — дети знакомых колдунов, которые наблюдают за мной», — решил он, и, хотя тревога не проходила, все же вскоре «знакомые колдуны» напомнили о себе.

Неожиданно позвонил дядя Гарри, и предупредил, что будет к чаю.

— Давно пора, — сурово заметила миссис Дуглас. — А то свалил все на меня. Хитрый какой!

Слизеринские качества крестного отца Рики предпочел не обсуждать. Парень гадал, с чего это вдруг в ответ на его просьбу Поттер решил нанести визит. До сих пор он просто передавал разрешение через миссис Дуглас. Не означало ли это, что теперь он вздумал лично явиться, чтоб объяснить причины отказа?