Ричард Львиное Сердце - [106]

Шрифт
Интервал

Вся съежившись, она сухими глазами обводила вокруг как бы ища ответа в угрюмых болотах. Если бы она подняла их к тяжелым небесам, она нашла бы его: как призрак, на вершине башни стоял король Ричард.

— Выслушай меня, Жанна! — произнес Жиль, красный как рак. — Я ненавидел твоего короля целых четыре года и трижды пытался лишить его жизни. Но на этот раз он окончательно меня побил! Слишком уж он могуч, слишком царственен, чтобы кто-либо дерзнул вступить в единоборство с ним. Поверишь ли? Он спал, а я не мог решиться. Потом я уснул, а он проснулся и оставил меня лежать. Тогда еще раз я проснулся и, думая, что он спит, хватил в постель, а он очутился позади меня, подкравшись, словно кошка, и разложил меня у себя на коленях, как ребенка. О, Жанна! Он настолько же выше обыкновенных людей, насколько я — ниже! И вот он же меня посылает хлопотать о выкупе, как будто бы я его старый поклонник! И я… Я иду за выкупом! Боже! Воззри на нас с высоты величия Твоего! Что за сила в нем!

Жиль вздрогнул и оглянулся вокруг. Жанна уже успела перевести дух и улыбнулась:

— Он — король! — промолвила она. — Ну, Жиль, идем; я иду с тобой! Ты пойдешь к аббату Мило, а я — к королеве-матери: она слушает меня.

— Я сделаю, как мне приказано, Жанна, — сказал запуганный человек. — Не могу я не повиноваться.

С высоты своей башни король Ричард смотрел, как они удалялись вместе. Он высоко простер к небу руки, рыча, как ночной волк.

— О, Господи! Теперь ты уж довольно разил меня! Слушай же: и я стану разить, как только будет можно.

Немного спустя явился ассассин Коджа. Жанна сказала ему:

— Коджа! Я должна ехать в дальний путь с этим человеком. Ты нас соберешь в дорогу, а сам останешься ожидать меня, покуда вернусь.

— Повелительница, я раб твой! Делай, как тебе угодно! — отвечал Коджа.

Жанна оделась монахиней, а Жиль — богомольцем из Иерусалима. Коджа купил им в Гране ослов и довел их до Триеста. Там они сели на корабль, готовый к отплытию в Бордо. Благополучно пустились по морю: на десятый день прошли Геркулесовы Столбы, а пять дней спустя уже вошли в устье Жиронды. В Бордо они расстались. Жиль отправился в Пуатье в обществе богомольцев; Жанна узнала, что королева Беранжера находится в Кагоре, и свернула к холмам Гасконии.

Позади нее, далеко, томился в заключении узник, которому только смерть могла доставить достойное освобождение.

Глава XIII

ЖЕНСКАЯ ЛЮБОВЬ

«Не спрашивайте меня, что я делал все эти дни (пишет аббат Мило). Буди милость Господня на мне в час кончины моей! Я хлопотал о выкупе короля Ричарда, как радел, работал бы во славу Господа нашего Иисуса Христа. Много есть аббатств в Турени, которые оскудели, благодаря мне, много раз уже свершалось таинство Евхаристии над оловянной чашей, и все ради того, чтобы Ричард возвратился домой. А все-таки дороже всяких рубинов, думается мне, в этом деле была сестра короля Филиппа, принцесса Элоиза».

Мне кажется, аббат прав. Эта убитая горем дама явилась ночью в Париж в сереньком одеянии монашенок Фонтевро, застала там в беседе брата своего и Джона Мортена. Они как раз обсуждали этот вопрос. Филипп, не совсем низкий человек, был тронут известием о том, что Ричард сидит в темнице; он уже выслушал часть доклада Гердена.

— Христе Боже наш! — восклицал он. — Такой великий государь — и сидит себе в оковах! И кто же? Брат мой Ричард! А видит Бог, как он мне ненавистен!

Он продолжал бормотать про себя. Граф подливал масла в огонь как умел;

— О, да и ненавидит же он вас, государь! Он ненавидит и меня, и всех нас.

— Да, и по мне, мы могли бы найти для этого достаточно поводов, если б их не было и без того довольно, — лукаво заметил Филипп. — Известно ли вам, что де Герден явился из Сирии в Пуату?

Граф не сказал ничего, хотя ему уже это было отлично известно.

Когда доложили о приезде мадам Элоизы, король вздрогнул, а граф побелел, как полотно.

— Мы можем принять ее милость, — проговорил Филипп и пошел к дверям навстречу сестре.

Элоиза вошла по-прежнему — задыхаясь, спотыкаясь, крадучись. Она стремительно опустилась на колени, чтобы поцеловать руку брата, затем встала и пристально посмотрела на Джона Мортена.

— Вы в поздний час, сестрица, посетили нас, — сказал король, — Вероятно, вас вынудили обстоятельства?

— Да, государь, вынудили! Я виделась с Жилем де Герденом. Король Ричард в заточении в Граце — его необходимо освободить.

— Но кто же это сделает, сестрица? Вы?

— Да, государь.

— Вы, мадам, становитесь истинной христианкой.

— Это необходимо для меня, государь! Я нанесла тяжкую обиду королю Ричарду — этого я не могу перенести спокойно.

— О, не торопись! — перебил ее Филипп. — Разве тебе самой не была нанесена обида?

— Да, была, но не мне, — возразила вся побелевшая девушка.

— Обида все-таки шла от его родных. Что же делать, если обидчик уж в могиле? Его кровные пусть отвечают за него.

Элоиза вздрогнула; и по той же причине вздрогнул еще один.

— Молю Бога, чтобы Он сжалился над ним в его смертный час! — воскликнула она. — За него, умирающего или мертвого, ответят его кровные…

— Вы говорите туманно, сестрица.

— Вся жизнь моя — туман.

— Сестрица! В лице вашем король Ричард оскорбил весь наш род.


Рекомендуем почитать
Заслон

«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.


За Кубанью

Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.


В индейских прериях и тылах мятежников

Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.


Плащ еретика

Небольшой рассказ - предание о Джордано Бруно. .


Поход группы Дятлова. Первое документальное исследование причин гибели туристов

В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.


В тисках Бастилии

Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.