Режиссер и актеры. Как снимать хорошее кино, работая вместе - [70]
Цель здесь — это не переписать сценарий, но «овладеть» персонажами и интуитивно почувствовать их. Часто выплывают такие идеи, о которых вы даже не догадывались.
Давайте возьмем одну из речей Стивена.
«Эй, слушай, меня тут не будет через минуту. Если я прошу слишком многого — просто покурить и попить кофе в тишине и покое, ради всего святого, так и скажи. Человеку положено побалдеть пару минут в день, это последние новости медицины, если ты не читала. Если уж я слишком многого прошу, просто посидеть тут две минуты спокойно, тогда скажи. Я б не хотел занимать чей-нибудь стул, упаси господь. Черт, ты только погляди на эту очередь за моим стулом».
Я слышала, как студенты пересказывали ее так: «Этот парень на все слишком остро реагирует. Он фанатик контроля. Не важно, что Эйнджел говорит, ему нужно ее задавить и оставить за собой последнее слово».
Уверена, вы уже узнали неиграбельное суждение о персонаже: Стивен, скорее всего, не думает о себе как о фанатике контроля. Когда студенты делают следующий шаг и меняют местоимения на «я», они испытывают что-то вроде откровения, потому что теперь им приходится говорить: «Я фанатик контроля. Я не переношу, когда кто-то оказывается выше меня». Используя местоимение первого лица, они начинают что-то чувствовать. Может, дискомфорт. Может, острое ощущение узнавания.
На самом деле, перефразируя это, они могут осознать, что в каждом из нас есть немного от диктатора. Такие суждения могут быть верными, но их нельзя играть. До тех пор, пока вы ими обладаете, до тех пор, пока вы признаете, что такие чувства свойственны нам и мы все на них способны, вы не осуждаете, а сопереживаете. Эмпатия — это именно то, что отделяет «Этот парень фанатик контроля — как и я сам временами (хотя мне это и не нравится)» от «Этот парень фанатик контроля — так же, как и все люди, которых я не переношу, которые делают мою жизнь отвратительной и с которыми ничего общего у меня нет».
Другой парафразой этой речи может быть: «Я устал. Я не хочу здесь находиться, но и домой идти не хочу. Моя жизнь не очень-то интересна или увлекательна; на самом деле курение — одно из моих немногих удовольствий. А теперь еще и моя мать начала ворчать на меня за курение и не позволяет дымить в доме». Это пример. Можно привести много подобных вариантов, чтобы пересказать этот монолог. Такая парафраза может дать нам контекст к речи. Или идею для решения предыстории (мысли, что мать запретила курить в доме, в сценарии нет — я ее выдумала). Это поможет нам проникнуть внутрь опыта и чувств персонажа.
По моему мнению, во время первого чтения режиссерам стоит попробовать такой парафраз; не с каждой репликой в сценарии, но ровно настолько, насколько у вас есть время. Пусть это будет весело — что-то, что вам доводится делать, а не что-то, что вы обязаны делать. Вы можете делать заметки: для этого есть колонка 3 в Таблице 1. Если вы не чувствуете потребности делать записи, не делайте; можно делать это упражнение ради самого опыта, а не информации. Если вам начинает становиться скучно, это значит, вы начали работать механически, так что сделайте перерыв и воспользуйтесь другим инструментом анализа сценария. Чем чаще вы упражняетесь в парафразе, тем интереснее и легче он становится.
Цель парафраза — заставить актера перестать анализировать и добраться до интуиции. Когда люди делают это упражнение, они часто говорят такие вещи о персонажах, о которых ранее не задумывались. К задаче анализа сценария подключаются ресурсы их подсознания.
Парафраз можно использовать чтобы деликатно бросить вызов актеру со своими заранее установленными суждениями о персонаже, или чтобы раскрыть статичную интерпретацию. Если вы чувствуете сопротивление актера, спросите его: «Что ты думаешь об этом парне? Он тебе по душе?» Если он ответит потоком негатива, можете тихо попросить: «Скажи то же самое, но используй местоимение “я”».
«Это просто…» и «Я полагаю…»
Я очень ругаюсь, когда студенты говорят: «Это просто…» Я считаю эту фразу злейшим врагом артиста. Вместо «Это просто любовная сцена», скажите: «Это любовная сцена». Вместо «Он просто перед матерью извиняется», скажите: «Он извиняется перед матерью». Видите, какая разница? Хороший режиссер вдохновляет актера. «Она просто ждет отчета доктора». «Это просто ссора между друзьями». «Он просто язвит перед судьей». Вы не сможете вдохновить кого-то, умаляя такие важные события. Наша задача, как артистов, — осветить человеческие события, а не принизить их.
Еще одна фраза, которая на меня действует как красная тряпка на быка, — это «Очевидно». «Очевидно, что Стивену Эйнджел не нравится». Может, я не права, но как только слышу, как кто-то объявляет нечто в сценарии «очевидным», я сразу же хочу рассмотреть противоположное. В хорошем сценарии ничего не очевидно. Как и люди, персонажи скрытны, полны противоречий, непостоянны, и им не хватает знаний о самих себе. Другие не слишком вдохновляющие комментарии — «в сущности», «потенциально», «типа» и так далее. Смотрите на себя как на человека, который может вложиться, а не определять и огораживать все свои идеи, а потом, когда придут новые идеи или информация, измените мнение.
Послевоенные годы знаменуются решительным наступлением нашего морского рыболовства на открытые, ранее не охваченные промыслом районы Мирового океана. Одним из таких районов стала тропическая Атлантика, прилегающая к берегам Северо-западной Африки, где советские рыбаки в 1958 году впервые подняли свои вымпелы и с успехом приступили к новому для них промыслу замечательной деликатесной рыбы сардины. Но это было не простым делом и потребовало не только напряженного труда рыбаков, но и больших исследований ученых-специалистов.
Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.
Монография посвящена проблеме самоидентификации русской интеллигенции, рассмотренной в историко-философском и историко-культурном срезах. Логически текст состоит из двух частей. В первой рассмотрено становление интеллигенции, начиная с XVIII века и по сегодняшний день, дана проблематизация важнейших тем и идей; вторая раскрывает своеобразную интеллектуальную, духовную, жизненную оппозицию Ф. М. Достоевского и Л. Н. Толстого по отношению к истории, статусу и судьбе русской интеллигенции. Оба писателя, будучи людьми диаметрально противоположных мировоззренческих взглядов, оказались “versus” интеллигентских приемов мышления, идеологии, базовых ценностей и моделей поведения.
Монография протоиерея Георгия Митрофанова, известного историка, доктора богословия, кандидата философских наук, заведующего кафедрой церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии, написана на основе кандидатской диссертации автора «Творчество Е. Н. Трубецкого как опыт философского обоснования религиозного мировоззрения» (2008) и посвящена творчеству в области религиозной философии выдающегося отечественного мыслителя князя Евгения Николаевича Трубецкого (1863-1920). В монографии показано, что Е.
Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.
Что такое, в сущности, лес, откуда у людей с ним такая тесная связь? Для человека это не просто источник сырья или зеленый фитнес-центр – лес может стать местом духовных исканий, служить исцелению и просвещению. Биолог, эколог и журналист Адриане Лохнер рассматривает лес с культурно-исторической и с научной точек зрения. Вы узнаете, как устроена лесная экосистема, познакомитесь с различными типами леса, характеризующимися по составу видов деревьев и по условиям окружающей среды, а также с видами лесопользования и с некоторыми аспектами охраны лесов. «Когда видишь зеленые вершины холмов, которые волнами катятся до горизонта, вдруг охватывает оптимизм.
Эта книга — фундаментальное иллюстрированное исследование о происхождении и роли драконов в мировой культуре, охватывающее тысячелетия человеческой истории и множество стран и культур: от Античности до книг Толкина и Джорджа Мартина.
«Книгой мертвых» в Древнем Египте называли свиток с религиозными текстами, который помещали в гробницу, чтобы умерший мог достигнуть благодатных Полей Иалу. Эта книга содержит перевод самого известного образца «Книги мертвых» — легендарного папируса Ани.
Обновленное и дополненное издание мирового бестселлера «Психология убеждения», где раскрываются приемы, помогающие эффективно общаться и этично выстраивать отношения с окружающими. Почему наши просьбы и призывы нередко остаются неуслышанными? Есть ли способ пробиться сквозь стену непонимания? Конечно. На помощь приходит наука. Авторы книги предлагают 60 научно подтвержденных психологических методик, которые помогут и в деловом, и в личном общении. Вы узнаете: – как влиять на людей, – как не попадаться на уловки и манипуляции, – почему ваши сообщения игнорируют и как это исправить, – как обратить на пользу даже свои ошибки и недостатки, – как вариант «ничего не делать» усиливает ваше влияние, – как простой вопрос обеспечит поддержку вам и вашим идеям. От авторов Вместо того чтобы полагаться на поп-психологию или неоднозначный личный опыт, мы обсудим психологическую основу успешных стратегий социального влияния, используя строго научные доказательства.
Долгожданное продолжении серии «Мифы от и до», посвященное славянской мифологии. Древние славяне, в отличие от греков, египтян, кельтов и многих других народов, не оставили после себя мифологического эпоса. В результате мы не так уж много доподлинно знаем об их мифологии, и пробелы в знаниях стремительно заполняются домыслами и заблуждениями. Автор этой книги Александра Баркова рассказывает, что нам в действительности известно о славянском язычестве, развеивает популярные мифы и показывает, насколько интересными и удивительными были представления наших предков об окружающем мире, жизни и смерти. Книга содержит около 100 иллюстраций.