Резьба по живому - [66]

Франко стоит над ним в свежепостиранной одежде. Он выдергивает кляп — еще один предмет, конфискованный у Ларри: тот использовал его, когда записывал домашнюю порнушку с Фрэнсис Флэнаган, ну и, вероятно, с другими девчонками.

Это позволяет вспотевшему Тайрону сказать со спокойствием насекомого:

— Та ты охуел!

— Это, конечно, так, — с готовностью кивает Фрэнк Бегби. — Но не помешало бы и малехо благодарности.

— Какого хуя тебе надо?

— Ну ты и грубиян, — говорит Бегби с притворной досадой. — Тебя бы и три мужика на этот стол не затащили. Я заслужил, сука, медаль. Я даже прибил к нему гвоздями твой спинжак и портки. — Он лучезарно улыбается, показывая гвоздомет, принесенный снизу, и его пленник в полной мере ощущает свою несвободу. Движения головы строго ограничены, поскольку к деревянному бруску под его подбородком проволочными скобами прикреплены два ножа, торчащие по обе стороны от шеи и повернутые к ней острыми краями.

Затем Тайрон замечает, что Бегби сжимает что-то в ладони. Эта штука привязана куском шпагата к одной из люстр на потолке. Бегби подносит предмет к лицу Дэвида Пауэра: это маленькая двухкилограммовая свинцовая гантель, тоже взятая внизу.

— Манюпусенькая, но тут все дело в скорости. Зацени, я ее слегонца модифицировал.

Франко показывает самую толстую часть, к которой, кажется, припаяны обломки бритвенного лезвия. Он держит ее в паре сантиметров от лица Пауэра. Пленного гангстера пугает и завораживает беспросветная чернота чугуна с поблескивающими в ней бритвами.

— Вот что значит быть художником: начинаешь… творить.

— Что за хуйню ты…

Франко затыкает Тайрона четко выверенным джебом в просвете между ножами, расквашивая ему нос.

— Тссс… — Фрэнк Бегби прикладывает палец к губам. — Скорость, понимаешь? Сила берется от скорости. Двигай башкой, — наставляет он и отходит от Тайрона, забирая с собой гантель с лезвиями. Выйдя на середину комнаты, он закручивает свою приспособу на гибком шнуре, с ехидной ухмылкой поворачивается, поднимает ее на сорок пять градусов и, раскрыв ладонь, отпускает.

Тайрон ревет:

— ФРРЭЭЭНК!

Гантель со свистом несется ему навстречу. Он пытается пошевелить головой, но лезвия ножей до крови обдирают шею. Закручивающаяся железяка глухо бухается сбоку в лицо, вырывая с мясом кожу на щеке.

— КАКОГО ХУЯ ТЫ… — взвизгивает Тайрон, но замечает, что Бегби, вместо того чтобы снова запустить гантель, отвязывает ее. В груди у Пауэра вспыхивает надежда, и он на секунду воображает, что кошмарная пытка закончилась, что Бегби просто хотел донести суть.

Но, сняв груз и с лязгом уронив его на паркет, Бегби привязывает к шпагату что-то другое: зубило с тяжелыми болтами, примотанными к ручке изолентой.

— Эта хрень совсем другая, — поясняет он.

Дэвид Пауэр хрипло кричит от страха.

— Стой… — говорит он.

Фрэнк Бегби оглядывается и с радостной признательностью щелкает пальцами:

— Я, нахуй, ждал этого слова! Помнишь, его говорили, когда мы выбивали долги? Как тока начинался самый жесткач, они всегда говорили: «Стой». Помнишь, как мы, сука, ржали? Тока сейчас никакой ржаки не будет, ей-богу, братишка, — лыбится Бегби, и от его издевательского нравоучения у Пауэра по спине пробегает мороз.

Франко отходит, резко разворачивается и поднимает зубило под углом сорок пять градусов, замахиваясь, как питчер в бейсболе, который угрожает сопернику, пытающемуся украсть базу. Затем Бегби просто отпускает зубило и наблюдает, как оно мчится к цели.

Тайрон умудряется вывернуть голову, но напарывается на лезвие справа, которое глубоко впивается ему в шею. Тем временем зубило, чуть не попав в глаз, вонзается в лицо под скулой, проникая на пару сантиметров и накрепко застревая. Пока из обеих ран сочится кровь, Пауэр в панике орет:

— ФРЭЭНКК!

— Я за него, — сухо усмехается Бегби. У Джима вольготная жизнь, рассуждает он, зато Фрэнк отжигает не по-детски.

Тайрон пытается справиться с мучительной болью в лице и набрать в легкие воздуха.

— Какого… какого хуя тебе надо?

— Тока этого, — холодно говорит Бегби. — Денег мне не надо. Услуг мне не надо. Мне надо только этого: ты на столе, а я с вот этими лезвиями. — И он снимает со стены картину Мёрдо Мэтисона Тейта — небольшой этюд. — Расскажь мне за эту картину.

— Чё?..

— Расскажи мне за нее.

— Я, блядь, не… — начинает Пауэр, а потом в ужасе вопит: — НЕТ! — когда Бегби ножом прорывает полотно. Он изрубает картину в клочья и зашвыривает ошметки под стол.

Потом снимает со стены другую.

— Может, за эту больше помнишь?

Тайрон сосредоточивается, вытягивая шею вверх и стараясь побороть новую волну ужаса. Эта художественная коллекция — его подлинное наследие. Он смотрит на картину, затем на Франко.

— Это ранний… ранний Мёрдо Мэтисон Тейт, — говорит он, и при каждом слове зубило впивается ему в лицо, которое перекашивается от боли, — он как раз закончил Колледж искусств Глазго… а потом уехал в Италию… Тоскана… Умбрия…

— Вот же фартануло кексу.

— Я одного не понимаю, — ноет Пауэр. — За что? Я ж тебе помог! На похоронах, с Моррисоном!

— Та он хуй без палочки. Ты пытался накрутить меня против Антона. Но я сделал, как ты хотел, потому что меня это устраивало. А щас меня устраивает вот это, — отвечает Фрэнк Бегби. — Пойми, ты никада мине особо не нравился.