Резьба по живому - [65]

— Как ты… что случилось?

— Скажем так: они играли с огнем и обожглись.

Тайрон принимается взбудораженно рассылать эсэмэски, пока Франко рассказывает в общих чертах, опуская лишь подробности, связанные с Майклом. Орбиты его сына и его бывшего работодателя вполне способны пересечься и без его участия. Тайрон слушает, и его рожа расплывается в счастливой улыбке, которую он не в силах подавить.

— Молоток, Франко, сынок! Я знал, что ты образумишься!

— Я все обмозговал и понял, что это мог быть только он, — непринужденно заливает Франко. — Слышь, я слегонца тебе нахамил, когда ты в прошлый раз предлагал выпить, — признает он, — но, может, я хоть щас накачу, пока хозяйки рядом нету. Калифорнийцы. — Он закатывает глаза. — Надо ж малехо отметить как-никак. — Он встает и направляется к мраморному коктейль-бару. — Ты ж не против?

— Не вопрос, ты заслужил, и про меня не забудь! А ты теперь темная лошадка, Франко, — коварно кивает Тайрон. — Я тебя недооценивал. Ну и насчет Мелани… молоток, — улыбается он. Но потом, когда Бегби разливает виски по блестящим хрустальным бокалам, Тайрон начинает ныть: — Тут я, конечно, дал маху: всю жизнь гонялся за тупыми бабцами, из которых слова не вытянешь, ну или они несут всякую нудную херню за шмотки и семью. Мне казалось, именно этого я и хотел, но, когда от них не услышишь ничего путного, тоска зеленая берет.

— Ей понравились картины? — спрашивает Бегби, закручивая крышку на бутылке виски и аккуратно ставя ее на крапчатый мрамор. — Она знает за все такое в разы больше меня.

— Ну конечно. — Тайрон с гордостью окидывает взглядом стены. — Она очень хорошо подкована в творчестве Мёрдо Мэтисона Тейта — я поражен. Угу, ты неплохо там пристроился, Франко.

Фрэнсис Бегби широко улыбается в ответ:

— Знаешь, а ты меня раскусил, Дейви: насчет того, что я не изменился. Сначала я думал, мне просто страшно, что кто-то навредит Мел и детишкам. Но потом я врубился, что все это брехня. — Франко протягивает ему односолодовый виски. — На самом деле я боялся, что никто даже не попытается, а мне это-то и было нужно до смерти. Понимаешь, мне до сих пор по кайфу движуха, но щас нужен благовидный предлог. Семья, например, — говорит он, возвращаясь на свое место, и ставит свой бокал на журнальный столик, а потом берет сигару Дэвида Пауэра из коробки на стойке и машет ею бывшему боссу. — Ничё?

— Без проблем, — мурчит Тайрон, потягивая виски с видом знатока. — Раскури парочку.

— Угу, в Америке это называют ИЭР — интермиттирующее эксплозивное расстройство. Весь этот транзактный анализ, выработка уверенности в себе, управление гневом, когнитивная психотерапия и даже искусство — все это не остановило моей тяги к насилию. — Он вставляет сигару в мини-гильотину и обезглавливает. Затем подкуривает, выпуская султан голубого дыма.

Он передает сигару Дэвиду Пауэру, а тот встает, подходит к небольшой белой панели на стене и пикает парой кнопок.

— Лучше вырубить пожарную сигнализацию, — поясняет он, а Фрэнк Бегби перехватывает его взгляд, направленный на диск с мигающим зеленым огоньком на потолке. Пауэр снова садится в кресло и с видом ценителя попивает свой скотч, пока Бегби подкуривает вторую сигару для себя.

— Все это просто заглушило ИЭР, и теперь мне нужна веская причина, чтобы ввязаться в бой, — продолжает он. — А этого заслуживает только родня — даже та, что никогда тебя особо не прикалывала.

— Базара нет, — соглашается Тайрон.

— Стремно, когда премьер-министр может обрекать целое поколение детворы на убогое будущее или отдавать приказ, чтобы иракских женщин и детей истребляли в лажовой войне, а потом называть этих мудаков «великими героями», — размышляет Бегби и затем усмехается. — А такие, как мы с тобой, грохнули парочку отморозков, по которым никто не будет скучать, просто каких-то паразитов на теле общества, и при этом считаемся ужасными злодеями!

Тайрон задумывается.

— Иногда мне кажется, надо было идти в политику. Ну, типа в местную. В управу, блядь. У вас там в Калифорнии все то ж самое?

— Пойми меня прально, — кивает Бегби, — я не социальная служба, и если я кого-то завалил, то сделал это тока ради собственного удовольствия. Но это просто показатель.

— Сланче[20]. — Тайрон поднимает бокал, и Бегби смотрит, как он отпивает: раз, два, три.

— Сланче. — Фрэнк Бегби поддерживает тост и обмакивает губы в виски.

Тошнотворное щекочущее ощущение. До Франко вдруг доходит, что его никогда особо не прикалывал вкус спиртного — только действие. Потом он улыбается толстяку, с приглушенным шипением снова роняет сигару в свой бокал и смотрит, как Пауэр впадает в ступор, а затем его хватает кондрашка.

— Чё за хуйня…

Тайрон беленеет от ярости и пытается встать, готовый растерзать Фрэнка Бегби голыми руками.

Но не успевает и просто валится на кушетку. Смотрит вверх на Фрэнсиса Бегби, пытаясь заговорить, однако не в силах произнести ни слова, и только слюни стекают из уголка рта, а затем наступает кромешный мрак.

Когда Дэвид «Тайрон» Пауэр очухивается, пошевелиться он по-прежнему не в состоянии. Но, в отличие от рогипнола Ларри, оковы на сей раз внешние: он чувствует, что его запястья стянуты за спиной, и, судя по тому, как в них впивается металл, — тяжелыми полицейскими браслетами. Мало того, он не может говорить и насилу дышит: в рот ему засунут кляп — шар на цепи. Он с удивлением обнаруживает, что привязан ничком к собственному обеденному столу, а голова сильно задрана вверх каким-то деревянным бруском под подбородком.