Рейган - [147]

Можно полагать, что этой речью Рейган проводил своего рода проверку нового советского руководства «на прочность»: сохранит ли оно в условиях жесткой позиции США по СОИ свое намерение встречаться в Женеве. В конце выступления было сказано: «Чем скорее Советский Союз обнародует свою собственную стратегическую оборонительную доктрину и присоединится к нам в реальном диалоге по сокращению риска войны, тем лучше будет для всего мира».

Хотя на это выступление Горбачев прямо не ответил, по линии советского посольства в сотрудничестве с Госдепартаментом продолжалась ускоренная техническая подготовка встречи. По-прежнему было совершенно не понятно, как пойдут на ней дискуссии и будут ли подписаны какие-либо документы.

В начале ноября в Москву приехали Шульц и Макфарлейн, а вместе с ними и Добрынин. Последний констатировал, что Горбачев «был заметно раздражен тем обстоятельством, что до встречи с Рейганом оставалось всего две недели, но никакой ясности об основных ее вопросах и о возможном исходе не было. “От американцев слышны лишь общие рассуждения”, суммировал он свое недовольство»[664]. Никаких, однако, изменений в американской позиции не последовало. Становилось ясно, что женевская встреча будет носить в основном ознакомительный характер. Доложившему о встрече в Москве Шульцу Рейган заявил, что было бы хорошо договориться в Женеве о визите Горбачева в Вашингтон в следующем году, а затем сам президент отправится в Москву, где он, по его словам, давно уже хотел побывать.

Рейган и Горбачев прилетели в Женеву 18 ноября 1985 года. Подчас считают, что для американской стороны полной неожиданностью явилось то, что вместе с Горбачевым появилась его жена Раиса Максимовна. Но это не так. Видимо, Рональд был предупрежден об этом и взял с собой Нэнси.

На следующий день начались переговоры.

Оба политика нервничали, хорошо понимая и важность их первой встречи, на которую возлагались немалые надежды, и фактическую неподготовленность переговоров, отсутствие предварительно согласованных документов, даже проекта коммюнике.

Переговоры проводились как в полном составе делегаций, так и, главным образом, один на один, с участием только переводчиков.

При этом по всеобщему признанию, в том числе советской стороны, Рейган проявил блистательную способность быстро сориентироваться и произвести самое благоприятное впечатление.

Первая встреча лидеров происходила в американском представительстве. День выдался на удивление холодным и ветреным, что было необычно для швейцарского города. Горбачев вышел из машины одетым по-осеннему — в пальто, с шарфом на шее и в шляпе. Увидев его, выходивший из здания Рейган мгновенно сориентировался: он сбросил пальто на руки кому-то из сопровождавших и вышел навстречу Горбачеву в одном костюме, что немедленно было отмечено прессой. Защелкали кино- и фотоаппараты, запечатлевшие 74-летнего американского президента моложавым и здоровым, явно выглядевшим лучше, чем тепло одетый Горбачев. Впрочем, сам Михаил Сергеевич понял свой промах и во время ответного визита вышел встречать Рейгана без верхней одежды.

Оказалось, что Рейган все же лучше Горбачева подготовился к встрече. Беседы начались в специально выделенном для этого властями Швейцарии официальном помещении[665]. Внезапно Рейган предложил совершить прогулку по берегу Женевского озера и в ходе нее продолжить беседу. Это был заранее запланированный жест, рассчитанный на то, что собеседник расслабится и пойдет на какие-то, хотя бы минимальные, уступки.

Все было подготовлено заранее. В небольшом павильоне на берегу озера лидеров ожидал горящий камин, располагавший к непринужденной беседе. Во время этого первого разговора с глазу на глаз американский президент вручил советскому лидеру меморандум с предложениями, учитывавшими и те, которые перед этим вносил сам Горбачев.

Горбачев произвел на Рейгана двойственное впечатление. Президент вскоре написал старому знакомому по Голливуду, бывшему актеру Джорджу Мэрфи, ставшему сенатором-республиканцем от Калифорнии: «Он твердо верит в свою систему, как и она [Раиса Горбачева], и он верит пропаганде, которую они плетут против нас. В то же время он практик и знает, что его экономика — в больном состоянии. Я думаю, что наше дело — в том, чтобы ему показать, что ему и им всем было бы лучше заключить какие-то практические соглашения, не пытаясь повернуть его на наш путь мышления»[666].

На Рейгана произвело впечатление, что Горбачев не просто непринужденно с ним общался, а даже повторил некоторые анекдоты, которые рассматривались президентом как антисоветские и которые, как оказалось, знал советский лидер. Среди них, например, был такой. «У нас свобода слова, — говорит американец, — я могу зайти в Овальный кабинет Белого дома, стукнуть по столу и сказать: — Господин президент, мне не нравится, как вы управляете Америкой!» Русский говорит в ответ: «Я тоже могу прийти в Кремль к генеральному секретарю и сказать, что мне не нравится, как президент Рейган управляет своей страной». Оба лидера дружно смеялись.

Более того, Горбачев поделился «секретом», что в детстве мать читала ему Библию. Рейган был поражен этим, как и тем фактом, что в ходе разговора коммунистический безбожник произнес «слава богу». Рональд воспринял эти слова не как своего рода междометие, каким оно на самом деле являлось, а как намек, что Горбачев втайне сохранял христианскую веру. Этим своим «открытием» он позже даже поделился со Сьюзан Мэсси, которая разъяснила ему его ошибку