Революция 1917 года глазами современников. Том 2 (Июнь-сентябрь) - [35]

Эта позиция глубоко антипринципиальна. Она узко своекорыстна. От нее веет властолюбием фанатиков, слепо убежденных в чудодейственной спасительности власти, когда она попадает в «настоящие», т. е. их собственные, руки. Эта политика ультрафракционна, проникнута упрямым групповым эгоизмом и чувством безответственности. Безнадежная, потому что не систематическим подрыванием чужой созидательной деятельности докажешь в такой трагический момент собственную способность к ней, она обречена на бесплодие, на голое отрицание, на разрушение. И это в то самое время, когда в России процессы «собирания земли» так еще отстают от процессов развала и распада, угрожая затопить всю революцию в каком-то первозданном хаосе! Вот почему вся деятельность, вся тактика большевизма, вопреки его собственной теоретической природе, оказалась тактикой глубоко анархиствующей. И не случайность поэтому то совпадение, по которому начатое анархистами движение столь легко и просто наследуется большевиками, не случайность - их взаимная поддержка, не случайность - и тот «экзосмос и эндосмос», который наблюдается все чаще и чаще между кадрами анархизма и кадрами большевизма. Нет, это - не случайность. Это - историческое reductio ad absurdum. Это - Немезида истории.

Дело Народа. 1917, 13 июня. № 73.

Николаевский Б.И. К ДЕЛУ МАЛИНОВСКОГО

Опубликованное вчера в ряде газет сообщение Врем[енного] прав[ительства] по делу Малиновского, несомненно, должно привлечь к себе внимание многих. Нам еще придется к нему вернуться. Пока же мы не можем не остановиться на одном моменте - роли г-на Родзянко в этом деле.

Оказывается, что Родзянко в 1914 году после знаменитой обструкции узнал от Джунковского про провокаторскую роль Малиновского и добился его удаления из Гос[ударственной] думы. Последнее, конечно, хорошо.

Но какое имел право г. Родзянко скрыть самый факт провокаторства Малиновского от Гос[ударственной] думы? От общества? А ведь он не только скрыл, он на ребром поставленный ему двумя представителями фракции с[оциал]-д[емократов] и трудовиков вопрос категорически заявил, что о провокаторстве Малиновского он ничего не знает.

Мы понимаем, что мотивы такого поведения г-на Родзянко были, конечно, вполне честными: он не хотел бросать тень на Гос[ударственную] думу. Но все же не можем не признать, что так поступать он не имел права; это значило становиться укрывателем провокатора.

Ведь подобный путь может завести очень далеко: Родзянко укрывает провокатора во имя репутации думы; какой-нибудь вождь партии - вздумает укрывать во имя репутации партии; дальше будут укрывать во имя репутации семьи, друзей. Это, конечно, недопустимо, и такой-то, недопустимый для общественного деятеля поступок совершил г-н Родзянко.

Как он мог брать на себя ответственность за укрывательство? Где у него было гарантии, что тот не вернется вновь к своей работе в полиции, б[ыть]

м[ожет], при другом директоре департамента? Г-н Родзянко такую ответственность взял, и он ее несет за деятельность Малиновского в течение последних 3 лет и, в частности, за его работу в Германии, среди военнопленных.

Рабочая Газета. 1917, 17 июня. № 83.

* * *

Когда около месяца тому назад «Рабоч[ая] Газета» подняла вопрос о необходимости назначения особой следственной комиссии из представителей социал[истических] партий для расследования во всей полноте дела Малиновского с его общественно-политической стороны, то единственным возражением против этого требования было указание на ненужность специального расследования, так как дело все равно расследуется Чрезвычайной следственной комиссией при Врем[енном] прав[ительстве].

Других доводов против следственной комиссии из представителей социалистических партий не было, да и быть не могло, ибо всем ясно, что расследование такого кошмарного дела, как дело Малиновского, необходимо во что бы то ни стало.

Теперь отпал и этот последний довод. Опубликованное 16 июня в «Вестн[ике] Врем[енного] прав[ительства]» постановление Чрезв[ычайной] след[ственной] комиссии о предании следствию бывшего мин[истра] вн[утренних] дел Макарова, бывш [его] директора департамента полиции Белецкого и др. по делу Малиновского, знакомя с постановкой вопроса в Чрезв[ычайной] следств[енной] комиссии, показывает, что необходимой полноты расследования эта комиссия не дает.

Это объясняется самим характером подхождения Чрезв[ычайной] следств[енной] ком[иссии] к ее работе. Как заявил Н.К. Муравьев на съезде Советов р[абочих] и с[олдатских] деп[утатов], комиссия эта решила бить сановников старого строя их же оружием, т. е. отыскивать совершенные ими преступления против ими же написанных законов.

Мы не станем здесь касаться вопроса о том, насколько правильна подобная постановка вопроса. У ней есть, несомненно, и свои сильные, и свои слабые стороны. Для нас теперь важно другое - установить, что при такой постановке дела вопрос о Малиновском не может быть освещен во всей полноте. И яркое доказательство тому - указанный документ о предании суду. В нем центром тяжести обвинения руководителей Малиновского из Деп[артамента] пол[иции] является укрывательство Деп[артаментом] пол[иции] факта уголовной судимости Малиновского при избрании последнего в Гос[ударственную] думу.