Революция 1917 года глазами современников. Том 1 (Январь-май) - [11]
Мы проехали на окраины. Фабрики не дымят высокими трубами, и корпуса не гудят. Рабочие ходят по улицам с красными бантами в петлицах пальто, собираются группами, читая вслух газеты и бюллетени, а большинство потоками направляется к центру. Почти пусто на Финляндском вокзале и на дальних улицах Выборгской стороны.
Через Литейный мост народный поток направляется по Литейному проспекту к Невскому, а по Шпалерной — к Государственной думе.
Зияет на углу Шпалерной и Литейного выбитыми окнами и сгоревшей крышей громадное здание полуразрушенного окружного суда. Около Знаменской площади, под каланчой, обгорелыми окнами глядит на толпу полицейский участок. Тротуар засыпан кирпичами, штукатуркой и вывороченным железом. Все полицейские участки подверглись такому же разгрому. Но это в прошлом. Сейчас в толпе воодушевление громадное. Движение по улицам вошло в особый ритм. Военные серые шинели и черные пальто штатской публики льются по тротуарам и улицам, но стройность движения ничем не нарушается.
Временами пройдет по Невскому, сверкая штыками, полк или батальон с торжественной музыкой мерного марша, и публика колышется вокруг него черным морем. Временами пройдет демонстрация с красными знаменами и надписями: «Да здравствует демократическая республика!».
В виде живых водоворотов шевелятся на площадях митинги-экспромты. Читают листки, говорят речи, публика подходит и отходит, схватывая на лету горячие отрывки речей.
Во многих местах поставлены столы, и студенты, барышни или военные восклицают: «Товарищи-граждане, не проходите мимо, жертвуйте на столовые для солдат!» Жертвуют много и охотно. На Знаменской площади студент, став на стул, потрясает газетой и восклицает:
— 10 рублей за «Русское слово» в пользу столовой для солдат.
— 15, 30…
Минуты через две студент уже восклицает:
— 75 рублей за «Русское слово»! Кто больше?
— Вчера до 1 1/2 тысяч дошла, — сообщает в толпе одобрительный голос.
Поистине велик газетный голод. Петроградские газеты вышли только сегодня, но к московским газетам особый интерес. Петроград чувствует, что выше и первее всего сейчас для него поддержка Москвы. Быстрый и стройный успех московского движения удваивает кислород.
Около Государственной думы море людей. Солдаты, автомобили, экипажи, но здесь уже строгая твердость при пропуске. Простых любопытных не пропускают. Нужно особое разрешение. Потоком льется военная сила под колоннадой Таврического дворца в Думу и из Думы. В вестибюле и Екатерининском зале нечто вроде военного лагеря. Везде штыки, шинели. Солдаты пьют чай на ящиках; лежат на мешках; стройными шеренгами протягиваются по громадным залам, прислушиваясь к команде; группами толпятся около ораторов, призывающих к порядку, дисциплине и общей работе. Произносит речь простой солдат и говорит неплохо, с огнем и силой правды.
Кипит организационная работа во всех смежных комнатах.
Встречаем знакомых депутатов; знакомых и незнакомых офицеров. Все как будто выросли и преобразились. На лицах — сила достоинства, гордая уверенность, счастливое удовлетворение.
— Главное сделано, — говорят руководители. — Все пойдет хорошо. Работы, конечно, сверх головы, но ничего, все сладится и организуется.
В зале заседаний Думы идет собрание совета петроградских рабочих депутатов. Их уже около 1600. Горячо обсуждаются ближайшие задачи пролетариата. Политический такт, спаявший для первых дней исполнительный комитет и представителей пролетариата, создал уже первый общественный кабинет министров.
Временная власть восстанавливает порядок, широко открывая дорогу к общей единой всероссийской цели — к Учредительному собранию. Все политические вожди горят сейчас одним страстным желанием — сохранить победоносное единение, избежать преждевременного и гибельного раздора.
Организация сил уже идет повсюду напряженная и стремительная. Выковывается новый порядок. Идут митинги, собрания и совещания в цирках, казармах, клубах, концертных залах. Организуются солдаты, рабочие. Организуются всякого рода служащие. Организуется обыватель. Не исчезла острота продовольственного вопроса. Начались кое-где грабежи с вооруженными нападениями на квартиры. Ошибкой выпущено из тюрьмы много уголовных, и они по-своему празднуют свободу. Обыватель организуется в подрайонные и домовые комитеты. На улицах сторожит порядок вооруженная милиция.
Начались уже большие программные митинги с практическими и общими вопросами.
Серьезно, стройно и деловито прошел сегодня громадный митинг в зале Калашниковской биржи. Выступали с речами члены Государственной думы, общественные деятели и простые обыватели.
Порядок и серьезность настроения удивительные.
Обыватель быстро превращается в гражданина. Он сознательно берет на себя великую ответственность, приступая к созданию новой власти, нового порядка, новой России.
Петроград, 5-го марта.
Русское слово. 1917, 7 марта. № 52.
II
Лихорадка стихает. Революция быстро отгорела, сделав свое дело. Бороться за власть не с кем. Старого правительства нет.
На очереди общие великие задачи: создание новой власти, новой государственной конституции, и дорога к этой творческой государственной работе широко открыта.
В книге повествуется о жизненных путях четырёх типичных для сибирского социального пейзажа фигур: священника-миссионера П. А. Попова, крестьянина, ставшего купцом-предпринимателем, Н. М. Чукмалдина, чиновника и одновременно собирателя фольклора П. А. Городцова, ссыльного религиозного оппозиционера П. В. Веригина, живших примерно в одно время (XIX – начало XX в.) – в бурную эпоху буржуазной модернизации. Их биографии – пример различных вариантов разворачивания жизненного пути на переходном этапе развития общества.Книга предназначена для историков, краеведов, а также для широкого круга читателей, интересующихся проблемами истории края.
В начале 1930-х гг. примерно шесть с половиной тысяч финнов переехали из США и Канады в Советскую Карелию. Республика, где в это время шло активное экономическое и национальное строительство, испытывала острую нехватку рабочей силы, и квалифицированные рабочие и специалисты из Северной Америки оказались чрезвычайно востребованы в различных отраслях промышленности, строительстве, сельском хозяйстве и культуре. Желая помочь делу строительства социализма, иммигранты везли с собой не только знания и навыки, но еще и машины, инструменты, валюту; их вклад в модернизацию экономики и культуры Советской Карелии трудно переоценить.
В книге исследуются отдельные вопросы истории Средневекового государства и права Волжской Болгарии. Государство Волжская Болгария было основано болгарскими племенами в начале VIII в. в Среднем Поволжье и бассейне Камы, включало территории современных Чувашской республики, Татарстана, Башкирии, Удмуртии, Республики Мари Эл, Ульяновской, Нижегородской, Самарской и Саратовской, Пензенской областей, просуществовало более пяти столетий и пало в 1236 году в результате разгрома его полчищами татаро-монголов Батыя. Издание может быть полезно студентам, аспирантам, преподавателям юридических и исторических факультетов, а также всем, интересующимся Средневековой истории России и государства Волжская Болгария. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Первое правовое исследование в отечественной науке, посвященное юридическим аспектам организации и деятельности Парижского Парламента на протяжении всего времени его существования.
Степан Иванович Шешуков известен среди литературоведов и широкого круга читателей книгой «Александр Фадеев», а также выступлениями в центральной периодической печати по вопросам теории и практики литературного процесса. В настоящем исследовании ученый анализирует состояние литературного процесса 20-х – начала 30-х годов. В книге раскрывается литературная борьба, теоретические споры и поиски отдельных литературных групп и течений того времени. В центре внимания автора находится история РАПП.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.
На рубеже 1962/1963 гг. СССР на неопределенный срок отложил проекты заключения германского мирного договора и превращения Западного Берлина в «вольный город». Летом 1964 г. советская дипломатия окончательно перешла от идеи «вольного города» к концепции «самостоятельной политической единицы» Западный Берлин. Теперь острие советской политики было направлено не против позиций США, Англии и Франции в Западном Берлине, а против федерального присутствия в этом городе. После прихода к власти в СССР руководства Л. И. Брежнева советская политика в вопросе о Западном Берлине некоторое время оставалась такой же, как и во время «позднего Хрущева».