Революционер на паровом ходу - [20]

— Долой! — неожиданно вновь крикнул кто-то.

Но крик не подхватили.

— Граждане, — вновь произнёс бургомистр. — Земляки… Прошу, умоляю вас…

Он грузно опустился на колени и простёр руку над толпой.

Ещё миг, и люди подчинились бы.

Но тут откуда-то сбоку прилетел камень. По воле случая он ударил старого бургомистра точно в висок. Тот покачнулся и упал.

— Убили! — раздался истошный вопль.

Толпа отпрянула. Секретарь бросился к телу. Городовые выхватили короткоствольные револьверы-бульдоги. Раздался грохот выстрела. Карл опрометью бросился с площади.

Глава IX – Ночь свободы

Когда поздним вечером, в его магазинчик постучали условным стуком, Карл бросился к двери и, распахнув её, схватил Розу за руки. И не мог отпустить.

— Как я волновался за вас, — молвил он. — Знаете, я сегодня был на площади. Искал вас там.

— Карл, — сказала она рассудительно. — Прежде позвольте нам с Эрхардом войти.

— Ах, да, — отступил он. — Простите мою бестактность. Эрхард, прошу и вас.

Он пропустил их. Затем выглянул за дверь. Сколь можно было заметить, на улице в этот поздний час было пусто. Фонари нынче никто не зажигал. Карл затворил дверь и обернулся к своим гостям.

— Я был там, на площади, — сказал он, спускаясь к ним. — До самого убийства. Это было ужасно. Там есть люди, которые готовы на крайности.

— Да, режим готов идти до конца в своей борьбе с народом.

— Да при чём здесь режим, Эрхард? — воскликнул Карл. — Я говорю о неразумных сторонниках революции. Ведь кто-то же швырнул тот роковой камень?

— Карл, — сказала Роза мягко, прежде чем Эрхард успел открыть рот для ответа. — Есть мнение, что камень швырнул правительственный провокатор.

— Но какой в этом смысл правительству?

— Сакральная жертва, — провозгласил Эрхард важно.

— Он хочет сказать, — пояснила Роза. — Что теперь у правительства есть прекрасный предлог объявить наш мирный протест бунтом. И продолжать не слышать народ дальше.

— По правде сказать, — всё же решился заметить Карл. — Я сегодня заметил, что народ не так уж жаждет революции. Революционеров я на площади насчитал пару сотен, и то от силы. И должен заметить, среди них мне попались те ещё молодчики. Меня самого побили, обозвав провокатором.

— Вот видите, — заметила ему Роза как всегда мягко. — Люди напуганы. Все знают, что провокаторы действуют. В такой ситуации очень трудно разобраться, кто друг, а кто враг. Ошибки неизбежны. А правительство пользуется нашей разобщённостью.

Под её чарующим переливистым голосом вселенная Карла восстанавливалась.

— Да, теперь я понимаю, — сказал он. — Помнится, декан Бопердюи сказал мне на прощанье, мол, не умете вы, молодой человек, понимать, кто вам друг, а кто враг. И ещё сказал, война путь обмана. Как неприятно мне признавать, но он оказался прав.

— Карл, — произнесла Роза. — Теперь у вас есть настоящие друзья. Это я. Эрхард. И другие, кого вы пока не знаете. Но о вас знают. Вы уже оказали неоценимую помощь делу революции. Вы очень важны нам. Сегодня мы должны двигаться дальше.

— Да, — ответил он, как верный солдат. — Что я должен делать?

Она оглянулась на Эрхарда. Тот пожал плечами.

— Карл, — обратилась она снова. — Ваша машинка для звукозаписи.

— Она в полной готовности, — тут же заверил он. — Эрхард, помогите поднять вот тут. Видите, я сделал тайник под половицами. Вот она, моя машинка. Сей момент достану. И вот тут же запас валиков. А вон там, видите? Я заранее наклеил для них картонные коробки. Записываем валик и сразу в коробку, чтобы не повредить. Ну, Эрхард, готовьтесь читать ваши стихи.

— Нет, Карл, — она прикоснулась к его руке.

Ах, это мягкое, почти неосязаемое прикосновение. Он готов был совершить любой подвиг, лишь бы заслужить его снова.

— Сегодня мы поступим иначе, — объяснила она. — Кажется, мы с Эрхардом достаточно поняли, чтобы вести запись самостоятельно. Но политическая ситуация сгущается. Мы не можем рисковать понапрасну. Поэтому возьмите это, Карл, и охраняйте нас.

— Но это же пистоль? — удивился он.

— И он заряжен, — сообщила она ему. — Надеюсь, вы знаете, что нужно взвести курок, прежде чем стрелять?

— Но убить человека… Я учился на врача, — сказал он. — Обучен спасать жизни, а не отнимать их.

— Будьте этой ночью моим рыцарем, — обратилась она с такой мольбой в голосе, перед которой и ледник растаял бы. — Тем болеем, что убивать нет нужды. Если увидите что-то подозрительное и опасное, можете выстрелить в воздух. Этого будет достаточно, чтобы мы с Эрхардом тут услышали.

— Вы с Эрхародом здесь…

— Будем записывать звуковые валики. А вы стерегите нас снаружи. Сделайте вид, что просто прогуливаетесь по улице. Если столкнётесь с городовыми, то скажите, что боитесь за своё имущество, и решили стеречь его. Мы запрём дверь изнутри. Ступайте же, мой рыцарь! У нас всех сегодня важная работа.

С этими словами она спровадила его из его собственного магазинчика, оставшись там наедине с мужчиной. Наедине с мужчиной! С чужим мужчиной. Его Роза! Хотя, если подумать, то никаких особенных прав он на неё не имеет. Они просто друзья. И, конечно же, товарищи по революционному делу. Так же как и Эрхард. И, раз уж с ним, с Карлом, она не переходит грань товарищеских отношений, то и нет причин подозревать, что она окажет большую милость Эрхарду. Тем более в его магазине. Хотя, если разобраться, то и магазин куплен на её деньги. И, пожалуй, она, в самом деле, имеет право распоряжаться магазином. И Карлом тоже. Тем паче, ради блага революции.