Ревейдж - [10]

Хозяин хотел ее. Я не мог этого допустить.

152-ая была красивой. Именно по этой причине Госпожа забрала нас много лет

назад. Даже когда 152-ая была ребенком, Госпожа видела потенциал 152-ой в качестве

подстилки. И Госпожа использовала ее в течение многих лет. Над ней надругались и

превратили ее жизнь в ад.

Ад, который я намеревался остановить.

Прячась в тени, я направился по одному из адресов, которые мне дали для убийства.

Приблизившись к улице, я отметил, что каждые пятнадцать минут мимо проезжала

машина. Она ехала медленно, окна были затонированы. Эта цель была явно важной в этом

обществе. Его дом был хорошо защищен.

Это будет игра в ожидание. Игра в ожидание, пока кто-нибудь из его людей

совершит ошибку, и я смогу взять его или кого-то из его близких.

Воздействие.

Стоя в переулке напротив дома из коричневого камня, я молча наблюдал, как

подъехала машина и крупный светловолосый мужчина вышел с заднего сиденья, протягивая руку кому-то внутри. Я прищурился, чтобы лучше рассмотреть его черты, но

этот мужчина был светлее, чтобы быть моей целью. Из машины выскользнула девушка с

длинными каштановыми волосами и голубыми глазами.

Я запомнил этих людей и стал ждать. Через пятнадцать минут подъехала еще одна

машина. С заднего сиденья вышел высокий смуглый мужчина с черными волосами до

середины спины. Мои ноздри раздулись, когда он повернулся, и в поле зрения появилось

его суровое лицо, зеленые глаза смотрели на кого-то еще, выходящего из машины.

Он.

Цель.

Заал Костава.

Стараясь не двигаться, полагаясь на годы тренировок, я был неподвижен, как ночь.

Но я наблюдал. Я увидел, что машину окружают три охранника. Затем рядом с ним

оказалась девушка. Блондинка. Карие глаза. Кольцо на левой руке.

Жена? Невеста?

Мои глаза проследили, как они поднялись по лестнице и вошли в дом. Окна были

большими, и я сосредоточился на тенях, склонив голову, изучая движения.

Охранники в машинах продолжали ходить в течение следующих двух часов.

Мужчины, одетые в повседневную одежду, патрулировали квартал, держа руки в

карманах — без сомнения, держа оружие наготове.

За два часа я не сдвинулся ни на дюйм. Вот почему я был главным убийцей, несущим смерть. Я никогда не подводил. И я всегда заставлял своих жертв кричать от

боли. Только после, как они кричали от вида моего изуродованного лица. Я был для них

воплощением всех кошмаров.

Движение слева внезапно привлекло мое внимание. Фигура, одетая во все черное, приближалась к той стороне улицы, где прятался я. Я всмотрелся и понял, что это была

женщина.

Она обхватила себя руками за талию, лицо закрывал большой капюшон. Ее шаги

были тихими, когда она промчалась вниз по улице. Я не сводил с нее глаз, когда она

скользнула в темноту. Она хотела спрятаться от посторонних глаз.

Она продолжала приближаться, пока не остановилась в нескольких футах от меня.

Она не чувствовала, что я прячусь за ее спиной. И никогда не почувствует.

Я наблюдал. Я наблюдал, как ее дыхание участилось, и слышал, как тяжелый выдох

сорвался с ее губ. Снежинки падали на ее черное пальто, но женщина оставалась

совершенно неподвижной.

Ее внимание было сосредоточено на доме, за которым я следил. Но она даже не

попыталась идти по направлению к нему. Я видел, как она сунула руку в карман. Но еще

заметил то, что она дрожит.

Из ее кармана была вытащена фотография. Как только она подняла ее, я увидел

изображение — моя цель и его женщина.

Уголок моей губы удовлетворенно скривился. Эта женщина была как-то связана с

моей жертвой. И она только что стала моей добычей.

Внезапно у женщины перехватило дыхание, и когда я взглянул на дом, то увидел, что люди, которые входили в парадную дверь, двигались прямо перед окнами. Эта

женщина крепко сжимала фотографию, и я видел, как она затаила дыхание.

Она ждала, чтобы увидеть темного мужчину.

Внезапное стеснение охватило мою шею, мое тело дернулось в шоке. Моя челюсть

напряглась, и я закрыл глаза, когда мой ошейник натянулся, функции внутри

металлической скобки задвигались, чтобы впрыснуть яд мне в шею. Мои зубы

сомкнулись, когда иглы медленно вонзились в кожу. А затем это случилось. Жжение

сыворотки хлынуло в мои вены.

У меня еще оставалось время до того, как ярость охватит меня, я вытащил блокнот и

запомнил название комнаты. Потом я посмотрел на женщину в черном и понял, что

собираюсь сделать.

Иглы вылезли из моей кожи, и тогда это произошло. Красный туман заволок мои

глаза. Мои мышцы напряглись, пока яд заполнял каждую вену. Ярость.

Неконтролируемая ярость овладела ими, принося с собой потребность доставлять боль.

Слышать крики. Проливать кровь.

Повиноваться Госпоже и всему, что она приказала.

Как раз перед тем, как я потерялся в темноте, в роли несущего смерть, которую знал, что приму, мой взгляд снова метнулся к женщине, одетой в черное. Я присел, готовясь